Тропа вечности. Том I
Шрифт:
Ошарашенный таким исходом событий двухметрового роста незнакомец, чей стакан тотчас разбился вдребезги, запачкав его одежду вином, мгновенно встал из-за барной стойки, чтобы преподать кирпичу урок вежливости. Я воспользовался ситуацией и дезориентировал разбойника несколькими сокрушительными ударами по болевым точкам на шее и по его разодранному красному глазу, когда стул ещё только разлетался на части от столкновения с непрошибаемым громилой.
Начинался финальный акт этого сногсшибательного представления. Я скрылся за барной стойкой, рядом с перепуганным барменом, в то время как двухметровый
По полу бегали крысы, но бармен уже явно свыкся с ними. Как и со скрипучим дырявым полом этой лачуги. Но, судя по его выражению лица, к каждодневным взбучкам местных пьяниц он ещё не привык от слова совсем. Какая бы нищета не привела его сюда, мальчишка был молод и точно не заслуживал всего этого. С другой стороны, лучше так, зарабатывая себе на жизнь, чем по другую сторону барной стойки, сидя с такой мелочной бандитской шайкой, прямо как тот хилый мужик с перебинтованной рукой, который неспешно пытается добраться до дверей и поскорее свалить из этого места.
Я подбросил жребий больше пяти минут назад. И теперь в забегаловку, вышибая дверь и сбивая с ног хилого перебинтыша прямо к тараканам на грязный заблёванный пол, врывается шатающийся из стороны в сторону бомж, сумевший отжать остальные четвертаки у других обречённых жителей переулка. Возможно, сводка в новостях даже пополнится новыми трупами бомжей, найденными в подворотне, но это уже не важно.
– ТВОЮ МАТЬ! ТОЛЬКО Я МОГУ ВЫШИБАТЬ ДУРЬ ИЗ ЧИРА, УБЛЮДОК! – на эмоциях, выхватив наконец из кобуры кольт, заявил тот усатый чёрт, с которого всё и началось.
Между тем дуэль кирпича и громилы продолжалась: первый знатно разозлился и намеревался выхватить из кармана нож, дабы зарезать своего противника, однако…
– МОЙ НОЖ! КАКАЯ СУЧКА ЕГО СТЫБЗИЛА?! – истерично завопил кирпичный, прежде чем следующий удар громилы повалил его на пол. – ВОТ ЖЕ ДЕРЬМО!
Громила прекратил бы избивать кирпичеголового, если бы тому не хватило наглости поднять с пола обломок бутылки от купленного мной вина – это была его роковая ошибка.
Перепалка между усатым и бомжом тоже была в самом разгаре. Полуживой мужчина в ободранной одежде не собирался даже слушать вооружённого бандита, из-за чего некоторые посетители бара тоже направили на него свои пушки.
– Такое поведение непозволительно! – сказал один посетитель, сидящий у окна, прежде чем залить в свою глотку всю оставшуюся выпивку прямо из бутылки. – У мужика рука сломана!
– Вот именно! – добавил сидящий рядом с ним лысый старик с длинной седой бородой. – Дерьма кусок, проваливай отсюда, иначе мы сами тебя вышвырнем!
– Попробуйте! – ухмыльнулся бомжара. В его глазах читалось безумие, а по губам стекала кровь, чего я поначалу не заметил, скрываясь за стойкой.
Переполох в баре набирал обороты, а я дожидался, когда на это обратит внимание его владелец. Кто-то выстрелил в стену, и пуля пролетела в паре сантиметров от заявившегося в бар бомжа. Этот выстрел был предупредительным, но ничего не решал. Розочка из бутылки вина ударила в шею громилы, вынудив его продолжить «поединок» с кирпичеголовым, которому, по всей видимости, было мало унижения. Кровь лилась из шейной артерии ручьём, но громила сумел с разворота вырубить противника ударом своей массивной левой руки, прежде чем сам потерял сознание.
В правом углу бара сидело ещё четверо мужиков и одна молодая девушка. От них валил сильный дым, ведь накуривались они там в хлам. Вся их реакция на происходящее сводилась к неадекватному смеху и, как им казалось, забавным комментариям происходящего, от которых уши вяли.
Не знаю, через что прошли восьмидесятилетние деды, сидевшие по левую сторону от всего беспредела, но они, очевидно, были в отключке. Либо их схватил инфаркт, либо сердечный приступ от очередной бутылки с выпивкой, либо они просто давненько не спали. Лишь крысы пищали за их столом, пытаясь найти чего-либо съестного.
Этим вечером крышу всем и каждому сорвало знатно. И, пока владельца не было видно, я решил обсудить происходящее с барменом.
– Слушай, парень! Хочу, чтобы ты знал – мне искренне жаль.
– Что именно? – перепуганным голосом отвечал он.
– Что тебе придётся разгребать всё это дерьмо, ведь уборщиков, как я понимаю, Иори нанять не потрудился. А ещё мне жаль тебя, потому что твоё место явно не в этой помойке.
– Но мне больше некуда было идти, я…
– Тс-с. Не объясняйся, я всё понимаю. – поднеся указательный палец к его губам, продолжал я. – Мало у кого из нас есть выбор, однако тебе судьбой один предоставлен.
– Что?.. О чём вы?
– Я даю тебе шанс. Ты можешь работать здесь, вскоре найти место поприличнее, но жить дальше и стремиться к своей мечте. У тебя же есть мечта? Ты же живёшь ради какой-то цели, да?
– Эээ… ну, наверное, да… – впал в ступор мальчишка. – Я не знаю, я…
– Вот и прекрасно! – периодически посматривая на происходящее в баре, объяснял я. – Тебя могут спросить о том, что произошло здесь, понимаешь?
– Ну, да…
– В таком случае, даже не вздумай никому говорить, что видел меня здесь. Ты меня не знаешь. Даже если все вокруг будут твердить, что я был здесь, – не вздумай подтверждать этих слов.
– Но… что это изменит? В смысле, какая разница…
– Парень, ты вроде не глупый, но совсем не умеешь слушать. – я показал ему нож кирпичеголового, после чего он сразу же замолчал. – А раз ты не глупый, то должен понимать, что кучку алкашей и бомжей вряд ли воспримут всерьёз, в отличии от простого работяги, который был в добром здравии этим вечером. Поэтому я прошу об одном единственном. У тебя есть выбор – ты можешь прожить долгую, пускай и не самую счастливую жизнь, а можешь закончить её в этом баре, как один из них. Мы поняли друг друга?
– Д-да…
– Вот и славно! А теперь закрой свои карие глаза и даже не вздумай смотреть в мою сторону.
Я услышал приближающиеся шаги Иори. Он открыл дверь, после чего продолжил поправлять свои штаны. Он никак не мог застегнуть ширинку, но уже собирался угомонить разбушевавшуюся толпу очередными угрозами о том, что запретит им посещать свою грязную забегаловку, если они не прекратят, однако он не успел даже открыть свой вонючий рот. Нож кирпичного, незаметно выхваченный мной в начале взбучки, был брошен в его запотевшую после весьма активной деятельности шею.