Тропа Войны и Магии
Шрифт:
– Понял.
– Остановишь вторую линию врага! Понял?! Не остановишь – лично расстреляю! Исполня-ать!
Отпустив его, я развернул Асгата на месте, приметил какого-то сотника и, спешившись, приблизился к нему.
– Твоя сотня и еще одна нужна. Я поведу. Лично. Лога моего за холм! – крикнул я стоявшему рядом обычному стрелку и передал ему поводья.
А через минуту мы уже взбирались по склону, чтобы поддержать десяток Рунга и новобранцев. За мной карабкались двести стрелков с заряженными стрельнами, и, как только мы поднялись примерно на середину, они быстро выстроились
Тридцать-сорок вражеских стрелков рухнули как подкошенные, а остальные замерли на месте. Я подал знак своим, которые были выше нас метров на пятьдесят, ударил по противнику «взрывом», они сообразили, и вскоре во вражеские сотни полетели десятки плетений Воды. А я стал карабкаться дальше, надеясь увидеть с вершины Рунга.
Шагов двадцать, сам поскользнулся на траве, как и Рунг несколько минут назад, подскочил. В бедрах заполыхал огонь, дыхания стало не хватать. Я потянул в себя воздух, стал помогать ногам руками, еще немного, и я замер на вершине. Бросил взгляд в открывшуюся взору даль. Моего десятника не видно, зато отчетливо увидел отступающих наших. Они уже оставили даже исходные позиции и медленно отходят под напором врага. Оценил на глаз – примерно три-четыре тысячи. Это не страшно. Значит, основная сила осталась там. Если, конечно, они не решили обходить по левому флангу. Вот тогда задница.
Вниз я спустился гораздо быстрее, нашел вестового и отправил его к резерву с приказом выдвинуть на помощь правому флангу тысячу. Вокруг меня собрались несколько сэтов, непонятно из каких подразделений, половина раненые. Отправил их за холм, а сам рванул наперерез первой батарее, которая быстро двигалась к дороге. Каждую пушку тащили по четыре айсала, поэтому отходила батарея на приличной скорости. Как бы лафеты не разломали, черти бешеные.
– Стоять! – проорал я, выскочив чуть ли не под копыта. Схватил одного из айсалов под узду, возничий натянул поводья. – Разворачивайтесь здесь!
Такое решение было принято мною всего пару минут назад, когда я спускался с холма. Наши верховые остановили вражеских, которые теперь отступали за спины стрелков второй линии. Все это я разглядел отчетливо. Опасности для первой батареи уже нет, и, значит, можно снова вводить ее в бой. Да, с этой точки пушкари вообще не пристреливались, но в любом случае от лишней огневой поддержки хуже не будет.
– Черт! – ругнулся я, увидев, как наши всадники пустились вдогонку за отступающим врагом. – Сказал же…
Но уже спустя несколько секунд они стали сначала по одному, а потом и группами уходить вправо, давая возможность лежавшим стрелкам открыть огонь. И они не заставили себя ждать. Как только правый фланг второй линии оказался открыт, сразу же над высокой травой стали сначала десятками, а потом и сотнями взрастать белые грибки порохового дыма.
А вот центр второй линии и ее левый фланг были теперь закрыты тиглимскими тысячами. Я заметил, как некоторые из лежавших стрелков перебежками меняют позиции, чтобы иметь возможность стрелять хотя бы по правому флангу, снова выматерился на Канурга и пожелал ему пройти все девять кругов ада, если здесь, конечно,
Шедшие в полный рост тиглимские несли потери. Это было видно по белым бугоркам. Кто бы сомневался, при таком раскладе-то. В линии врага как минимум три с половиной тысячи, и при прямой стычке с двумя они в явном выигрыше. Если бы не орудия и перекрестный огонь, то тиглимских они бы уже положили полностью.
Верховые возвращались колонной по дороге, не давая возможности работать первой батарее. Да уж, при всей продуманности общей тактики вот таких проколов избежать не удалось. Постоянно кто-то перекрывает секторы обстрела… Надо будет учесть на будущее.
Бросив последний взгляд на поле боя, я вскочил на гнедого айсала, которого вел в поводу один из раненых сэтов, и помчался к резерву. Здесь уже вроде бы все нормально. А вот что там, на правом фланге?
Сразу же увидел Ульгара, вместе с ним поскакал к тысяче из какого-то городка, название которого не помнил. Увидел вестового, который только-только передавал мой приказ тысячнику. Выругался на него смачно.
– Что там? – спросил сын Наргара, когда закончил материться на земном, и я коротко бросил в ответ:
– Нормально!
Тысячу развернул в линию сразу, и так повел в обход холма. Навстречу нам проковыляли несколько сэтов с ранениями разной тяжести. Остановившись возле одного, расспросил. Вроде как держатся. Да и врага не так уж много, не больше четырех тысяч.
Мы вышли на оперативный простор, растянулись еще больше. Я вдруг тупо понял, что до сих пор на чужом айсале, который, к удивлению, слушается меня так, словно я на нем проездил не меньше года. Впереди показались спины наших, я приказал ускорить шаг, сэты взяли стрельны на изготовку. Несколько из наших стрелков обернулись, закричали радостно, вскинули приветственно руки. Я пришпорил гнедого и вскоре был возле позиций, удерживаемых заметно поредевшими рядами наших. Быстро оценил обстановку.
Враг действовал все так же. Идиоты, конечно, но нам ведь это только на пользу.
– Уходите на правый фланг! Быстро! И через него за спину подкрепления! Станете второй линией! – отдал я приказ тысячнику.
Тот мотнул головой, указал на повязку, плотно обтягивавшую голову, подозвал помощника и повторил приказ ему. Помощник тут же принялся криком повторять мои слова и жестом указывать вправо, а тысячник тяжело уселся на землю и уткнул голову в колени.
Придется восточным ювелирам хорошенько потрудиться. Победим – на ордена и медали не поскуплюсь.
Большинство сэтов поглядывали в нашу сторону и поэтому жесты командира увидели сразу. А тех, кто не видел, просто стали подталкивать в плечо или спину, и вскоре место для новой тысячи было освобождено.
Тут же раздался стук барабанов, развернулись знамена, шаг стал четче. Враг, до которого было метров двести, остановился, до слуха донеслись крики с их стороны. Словно вторя им, приказы наших сотников. А я вдруг вспомнил, что мои «щитки» уже давно рассыпались естественным образом, и я сейчас вообще без защиты. Совсем башню снесло, видимо. Поставил торопливо один слева, развернул айсала и шагом отъехал в сторону.