Тропа. Дорога. Магистраль

Рэйн Ирина

Теперь пришло время растеряться Антону.

– Солнышко, я не знаю, может быть, он будет занят. Ты ведь понимаешь, что у него много работы, ты видела в больнице, сколько у него пациентов.

Это объяснение не убедило девочку.

– У тебя тоже много работы, но ты же со мной пойдешь в зоопарк?

– Пойду.

– Значит и дядя Гера пойдет. Я его уговорю. А теперь помоги мне нарисовать вот здесь жирафа. Мне кажется, он ему понравится.

Антон, проклиная свои художественные навыки, рисовал кого-то рыжего в пятнах и с длинной шеей и думал

о том, что когда-нибудь все равно наступит момент расставания, им с дочкой придется покинуть этот дом. Когда-нибудь Аленка поймет, что Герман не будет все время рядом. И в зоопарк он с ними вряд ли пойдет. Животное решительно не получалось и Антон, сославшись на то, что пора подогреть суп к обеду, сбежал в кухню.

Алена тем временем дорисовала рисунок и с улыбкой вручила его Городецкому, который проснулся и заглянул в комнату, чтобы убедиться, что с маленькой и любимой пациенткой все в порядке.

– Привет. Это тебе.

Герман не мог не улыбнуться в ответ.

– Расскажи, кого ты нарисовала.

– Это ты, это я, а это папа. Мы идем в зоопарк. Я еще нарисовала кошку, а папу попросила нарисовать жирафа, только он у него не очень получился.

Гера держал рисунок и сдерживал слезы. Слишком красивая картинка. Идеальная. Так не бывает в жизни.

– Не страшно, что не получился. Мне очень нравится. Спасибо, - он обнял девочку и вернулся в свою комнату, чтобы спрятать рисунок в одну из книг на полке. Потом он будет доставать его время от времени и вспоминать. Потом. А сейчас надо идти в душ, и поесть не мешало бы.

Поздоровавшись с Антоном, он скрылся в ванной, а когда вышел, на столе его ждал кофе и еда.

– Спасибо. Приятно, когда о тебе заботятся.

Антон смутился.

– Это мелочи. Ты делаешь гораздо больше для нас.

Герман не ответил, отрицать было бессмысленно.

– Спасибо за рисунок. Жираф феноменален.

Антон рассмеялся.

– Я художник от слова "худо", ты же знаешь.

– Знаю, - кивнул Гера, отпив глоток кофе, - я помню, как мы с тобой пытались раскрасить забор на стройке.

– Точно. Было дело. Граффити я тем более не умею рисовать.

Мужчины окунулись на мгновения в детство и юность. Тогда было легко и просто. Тогда можно было забивать на проблемы и гулять весь день на улице. Потом, конечно, попадало от родителей, но это было уже неважно.

– Ладно, пойду, покормлю дочку. Ты сегодня к Роме?
– Зачем спросил? Ведь не его дело. Но вопрос сам вырвался. А слово, как известно, не воробей.

– Нет. Я с вами сегодня.

Ответ удивил и обрадовал. Осторожно неся поднос, Антон вышел из кухни и перестал скрывать свою улыбку. Она преобразила его лицо, и даже Алена заулыбалась, увидев папу.

– Ты так рад, что мы будем есть суп?

– Именно. Все дело в этом.

День прошел тихо и спокойно. Генеральная уборка заняла немного времени, а потом были приготовление ужина и тихий вечер перед телевизором. Герман окунулся в чтение какой-то медицинской статьи, а Алена с Антоном строили из конструктора дом.

– Вот когда я вырасту, у меня тоже будет такой замок, да, папа?

– Конечно. Все, что захочешь, принцесса.

– А еще у меня будет большая собака. Только не знаю, какой породы, - потерла нос.

– Сенбернара бери, - подсказал Гера, отвлекаясь от статьи, - они добрые.

– Как ты?
– спросила девочка. Врач рассмеялся.

– Добрее.

– Тогда пусть будет сенбернар. Я буду на нем кататься, как на пони.

Теперь засмеялся Антон.

– Вряд ли собака сможет тебя покатать, ты будешь уже большая и тяжелая.

Девочка расстроилась.

– Не грусти. Давай пока я тебя покатаю?
– предложил Гера, откладывая журнал. Алена, конечно, согласилась.

Антон смотрел на забавы дочери и друга. Со стороны они казались счастливыми и довольными, беззаботно смеялись. Дочка на время забыла о болезни, а Герман - о том, что его любовь не взаимна. Тоша вспомнил его слова о борьбе, и подумал, что именно это сейчас и происходит. Гера борется за них с дочкой. Каждый день. Каждую минуту. А они не понимают, что эта борьба отнимает у него силы, выматывает. Антон тоже устает. Думать обо всем, что с ними происходит. Устает копаться в себе, вспоминать, решать, стоит ли переступать невидимую черту. И нет конца этому мучению. И нет решения.

Уставшая за день девочка уснула, как только в комнате выключился свет. Антон с Герой перебрались в кухню, чтобы посмотреть кино на ноутбуке и выпить пива.

– Как Алена? Скажи мне. Только честно. Я вижу, что она веселее с каждым днем, ей хочется двигаться, она спрашивает меня о садике и друзьях с площадки, а я не знаю, что ей ответить. Не знаю, когда она сможет снова погулять с ними.

Герман вмиг стал серьезным.

– Ей действительно лучше. Я как раз хотел на будущей неделе отвести ее в центр, чтобы сдать анализы.

– Надо?
– спросил Антон.

– Да, посмотрим динамику. С заведующей еще проконсультируемся. Лишним не будет.

Антон почесал голову.

– А оплата?

– Я договорюсь.

Весь разговор проходил под начальные титры фильма. Появились первые кадры, и мужчины уставились в экран. Впрочем, время от времени то один, то второй поглядывали на сидящего рядом, отпивали пиво и заедали сухариками.

– Главный герой явно переигрывает, - Антон потянулся к тарелке и наткнулся на чужую руку. Желания отдернуть не возникло, но он все же убрал ее, - извини.

– Ничего. Мне приятно.

Геру словно током ударило, тепло растеклось от пальцев к груди. "Хоть так". А потом все резко закончилось. Стало одиноко и грустно.

– Пожалуй, ты прав. Кино ни о чем. Если хочешь, досматривай, а я пойду в кровать. Завтра на работу.

– Мне тоже на работу. Мама утром приедет. Досматривать не хочу.

Они одновременно поднялись. Антон потянулся, чтобы выключить ноутбук, а Гера - забрать пустые стаканы. Их руки снова соприкоснулись. Оба застыли. Один - от неожиданности, другой - специально, продлевая касание.