Тропа. Дорога. Магистраль

Рэйн Ирина

***

Учеба давалась тяжело, все мысли были лишь о том, чтобы закончить девятый класс, а потом... А потом станет легче, потому как Антон уйдет из школы. Сам недавно сказал, что родители хотят отмазать его от армии и отправляют учиться в лицей, учеба в котором, якобы, поможет при поступлении в престижный ВУЗ. Герман же собирался отучиться еще два года в школе. Он мечтал пойти по стопам дедушки, который работал заведующим хирургическим отделением одной из городской больниц. Родители решение не особо поддерживали, знали, что в стране профессия врача имеет множество подводных камней. Не говоря уже о недосыпании, дежурствах и низкой зарплате.

Герман стойко стоял на своем. Или в медицинский, или в армию. Дед называл такое рвение похвальным и всячески помогал внуку, зубрящему биологию денно и нощно. Родители же смирились. Было еще два года впереди, возможно, он еще передумает и пойдет на популярные нынче экономический или юридический факультеты.

– Ты чего приуныл?
– Антон, как обычно, улыбался во все свои тридцать два, излучая позитив и внутренний свет на всех окружающих.

– Ерунда. Родители опять мозги компостируют. Я им говорю, что кроме как врачом, никем другим себя не вижу, а они... Вчера подогнали мне справочник ВУЗов, будто я еще не определился. Вот нафига они так делают?

– Не парься, - рука друга легла на плечо, отчего Герман невольно вздрогнул. Тепло обожгло через одежду. Выдохнул, заставляя себя успокоиться. Это всего лишь дружеский жест, это ничего не значит.
– Родители - на то и родители, чтобы заботиться и переживать. Если бы они меня в лицей не пихали, то я не знаю, куда бы пошел. Сейчас столько возможностей! Мир открыт перед нами! Можно выбрать любую профессию, начать свое дело, пойти любой тропинкой. Главное, сделать шаг в правильном направлении.

– То есть, тебе все равно, кем ты будешь?
– спросил Городецкий, незаметно снимая с себя руку одноклассника.

– Нет, конечно, но я уверен, что не пропаду, - очередная задорная улыбка, светящиеся глаза, полные надежд и какого-то безрассудства. "Думать о будущем в четырнадцать лет? Пф! Дайте мне насладиться этим возрастом!"

***

Полгода на пределе нервов. Полгода сидения за одной партой, общих тусовок, тренировок и прогуливания уроков. Герман метался между подготовкой к предстоящим выпускным экзаменам и своими чувствами, которые то и дело пытались прорваться наружу, ломая препятствие, стену, которую ставил здравый смысл.

Вокруг пахло весной. Запах сирени разлетался по дворам и улицам. Майские дожди омыли землю, убрав грязь, что накопилась за зиму. Пришло время ветровок и кедов. Герман любил весну, ему казалось, что в это время года возможны любые чудеса. И просил небо лишь об одном - чтобы наваждение под именем "Антон Королев" наконец-то прошло. Небеса оставались глухи к просьбам мальчика, он все больше увязал в своих чувствах и все больше тратил душевных сил, чтобы не показывать их.

Выпускные экзамены прошли, как во сне. Вроде бы, столько готовился, а когда пришло время сдавать - будто перегорел. Казалось, что это всего лишь проверочные работы в конце года. И даже выдача аттестата на последнем звонке не изменила этого состояния - все равно его нести обратно через несколько дней.

Переломным моментом оказался выпускной. Герман наконец-то осознал, что больше не будет девятого класса, будет десятый, собранный из девятых. Кто-то будет знаком, кто-то - не очень, но главного человека, которого хочется видеть каждый день... Нет. Надо срочно прекращать об этом думать, иначе он сейчас разревется, как девчонка. Только этого не хватало. Надо отвлечься. Надо потанцевать с кем-нибудь для вида. Точно. С кем-нибудь,

кто уйдет, чтобы потом не было притязаний в его сторону. Потому как бегать от порядком приставучих подруг уже надоело.

– Позволь пригласить тебя на танец?

Девочка засветилась и засияла, как новогодняя елка. Никогда Городецкий не обращал внимания на "серую мышку", а сегодня - пригласил танцевать. Гера подумал, что хоть кто-то сегодня будет счастлив.

Вечер подходил к концу. Народ потихоньку расходился. Только бывшие девятиклассники продолжали строить планы на продолжение праздника. Решено было прикупить алкоголя и двинуть в сторону одного из парков. Если бы Герман знал, что будет происходить дальше, то не пошел бы.

***

Опьянение - удивительно опасное состояние. Когда ты пьян, то почти физически ощущаешь, как крутится планета, и вертишься по инерции вместе с ней. Состояние эйфории. Состояние безнаказанности за любое действие. Когда мозги выключаются, оставляя место инстинктам и желаниям.

Парк встретил выпускников полутемными аллеями и скамейками, где тут и там сидели небольшие компании. Бомжи сегодня, видимо, решили уйти в места, более безопасные и менее шумные, от греха подальше.

Гера был пьян. Тоша недалеко отстал. Вообще в их компании не было трезвых. Нигде никого не было трезвого. Даже девчонки, набравшись то ли смелости, то ли водки, норовили свалиться в кусты или поплавать в пруду, окруженном деревьями. Какие могут быть препятствия, если душа просит? И одна из них допросилась. Тоха никогда еще не был так счастлив, ненавистная школа позади, и можно было с чистой совестью открывать новую главу своей жизни, только для начала он решил смыть остаток старой.

Герман проглядел тот момент, когда Королев нырнул в пруд. В то время он помогал одной из одноклассниц нести тяжелые пакеты. Всплеск воды встревожил. Пусть лето, пусть днем тепло, но ночью... Кому в голову придет купаться? Решение загадки было простым, черноволосая макушка торчала над водой, а голос, который мог принадлежать только Антону, раздавался над парком.

– Долбо*б! Какой же ты долбо*б, Тоха!

Герман бросил пакеты на ближайшей скамейке и побежал к воде.

– Вылезай, придурок! Замерзнешь и простынешь!

– Нет! Здесь так классно! Давай, ныряй ко мне!

Кое-как парням удалось вытащить брыкающегося Королева, и если остальных только немного забрызгало, то Городецкий, который все же вошел в воду по колени, теперь с матами отжимал брючины и носки.

– Ну, и какого х*ра ты творишь? Вот нафига это было делать? Теперь весь выпускной - коту под хвост.

– Не бурчи. У меня от тебя голова болит, - Антон даже не пытался отжимать одежду, лежал с глупой пьяной улыбкой на лице. Костюм прилип к телу, а трава, на которой он лежал, стала мокрой и скользкой.
– И вообще, я теперь взрослый. Могу делать, что хочу, и никто мне - не указ. Даже ты.

– Вставай, отведу тебя домой.

– Не хочу домой! Хочу продолжать праздновать. Эй! Куда вы пошли?!
– Антон махал руками бывшим одноклассникам, но они уже его не слышали. Для них праздник продолжался, а для Королева и Городецкого - нет.

– Идем. Помогу тебе дойти до дома, - Гера протянул руку и помог другу подняться. От прикосновения ладоней стало жарко, несмотря на прохладный ночной воздух.

– А потом куда?

– Домой. У меня есть деньги на такси.

– Нет. Останешься со мной. Родители и слова не скажут.