Тропиканка. Том первый
Шрифт:
… Спустя полчаса Самюэль уже допрашивал Кливера. Обычно Бом Кливер, стоило с ним завести речь о паруснике, впадал в младенчество, и Самюэль никак не мог понять, то ли это уловка старого ворчуна, то ли действительно разговор о погибшем паруснике настолько травмирует его, что дает о себе знать некая защитная реакция памяти и как будто переводит в мозгу Кливера стрелу.
— Ну давай, Бом Кливер, давай, моряк! Постарайся вспомнить! Цитирую: «Сначала раненый взял меня за руку, посмотрел мне в глаза и сказал: «Тебя, должно быть, сам Бог послал, сынок!..» Что было дальше, Кливер? …
— Самюэль! — на пороге выросла Мануэла. — Тебя
— Поднять черный флаг! — немедленно выдал Бом Кливер. — На борту чума! Изолировать больных!
— Ну, понесло–поехало, — проговорила Мануэла. — Теперь его не остановить. Пойдем, Самюэль… Посмотри на нее. Я отправила Питангу за парнем этой девушки, может, он приведет свою сестру, она — врач…
Действительно, пока Самюэль приводил в чувство Адреалину, — а это была она, — Питанга привела запыхавшихся Пессоа и Оливию. Оливия сердечно поприветствовала Самюэля. И, осмотрев Адреалину, сказала, что диагноз поставить нетрудно. Голод — самая распространенная в мире болезнь. С девушкой произошел обморок от недоедания. Пессоа с Оливией подняли Адреалину и повели к машине: они решили, что девушке следует пожить у них, чтобы вылечиться от своей болезни. После того как они удалились, Самюэль снова направился к Бому Кливеру, но старик продолжал кричать про чуму и про черный флаг, и Мануэла сказала, что больше от него ничего не добьешься.
— И вообще. — закончила Мануэла, — не приходи сюда, не осложняй мне жизнь …
Как только Самюэль ушел, Бом Кливер сказал совершенно нормальным голосом:
— Зря ты так, дочка. Самюэль не виноват в том, что с нами произошло, и ты это знаешь.
— Зато ты ничего толком не знаешь, старик, — загадочно возразила Мануэла.
* * *
Когда Летисия Веласкес сообщила Бонфиню, что она намерена скупить рыбу у Рамиру Соареса, тот изумленно поднял брови. Какой рыбы? Ведь, насколько ему известно, рыбаки еще не вышли в море и рыба преспокойно плавает в воде.
— Да, — спокойно подтвердила Летисия, — и, тем не менее, я хочу заключить с ним контракт. — О каком количестве рыбы идет речь? — задал вопрос Бонфинь.
И этого Летисия не знала.
— Очень часто рыбаки привозят больше рыбы, чем мы в состоянии купить, — напомнил ей Бонфинь.
— Да, но в таком случае можно заполнить хранилище, а часть сразу продать, — нашлась Летисия.
Бонфинь подумал, что процветанию фирмы пришел конец.
— Мы не можем взять на себя такую ответственность, — проговорил он.
— Простите меня, но я хочу довести это дело до конца, — возразила Летисия. — Я сама переговорю с Рамиру Соаресом обо всех подробностях сделки. Я сейчас же попрошу Дави связаться с ним и пригласить Рамиру ко мне …
Бонфинь понял, что ему не удастся отговорить Летисию от этого глупого проекта, и сделал жест, что он, Бонфинь, умывает руки …
Снаряженный Летисией Дави немедленно отправился в поселок.
Рамиру, узнав о том, что Летисия желает еще раз переговорить с ним о будущем улове, смутился, и Самюэль, увидев смущение на его лице, предложил свою помощь: он сам отправится на верфь и поговорит с Летисией Веласкес. Ведь ясно, что со стороны Летисии это просто уловка — она хочет снова и снова видеть Рамиру. Ему, Самюэль, все это не нравится. Ему кажется, что следует поискать другого покупателя на рыбу.
Рамиру согласился
Она считала, что, раз Рамиру начал это дело, он должен и довести его до конца. Пускай сам отправляется в город, она ничего не имеет против. В конце концов, речь идет о рыбе, только о рыбе, и не надо ничего преувеличивать. Сеньора Летисия намерена поговорить с ее мужем о деле, и отказать ей в этом Рамиру не имеет права. Заменив себя Самюэлем, он только обнаружит свою слабость, убежденный ее доводами, Рамиру согласился с женой и отправился в город.
— Да ты с ума сошла! — набросилась на Серену Эстер, как только мужчины разошлись. — Ты сама подталкиваешь своего мужа к этой …
Серена накачала головой.
— Нет, Эстер, — твердо сказала она, — никуда я его не подталкиваю. Я только хочу, чтобы он делал то, что обязан делать. Я не хочу, чтобы Рамиру бегал от жизни, как перепуганный зверек. Я вышла замуж за настоящего мужчину, Эстер, и не собираюсь запирать его дома из страха, что он больше никогда не вернется ко мне. Пусть живет так, как ему на роду написано …
* * *
Жанаина открыла дверь на звонок, и глазам донны Изабел предстала исполненная драматических тонов картина: ее дети волокли в гостиную еле передвигавшую ноги оборванку, в которой она узнала приятельницу своего сына Пессоа. Подавив в себе естественный порыв жалости, Изабел суровым тоном осведомилась, что все это значит.
Адреалина подняла голову и, уставившись мутным взглядом на Изабел, вежливо произнесла:
— Как дела, сеньора? У меня так очень плохо.
— Что это значит? — повторила Изабел. — Вы что, намерены превратить мой дом в табор для хиппи?
— Нет, мама, просто эта девушка больна и ей необходим уход, — успокоила мать Оливия.
Но Иаабел не желала успокаиваться:
— Прекрасно! Позвоните в больницу, а у нас здесь не приют!
— При чем тут больница? — возразила Оливия. – Эта девушка голодала. Ей необходимо внимание и питание, и она поправится. Это ненадолго, мамочка. Пойдем, Адреалина!
С этими словами Оливия и Пессоа поволокли девушку наверх, а Изабел застыла в позе мученицы с воздетыми руками, и неизвестно, как долго продержалась бы она в этой позе, если бы не возвратился домой Бонфинь. Его появление вдохнуло жизнь в эту застывшую Изабел, которая, ожив, принялась за повествование о том, как дети хотели загнать ее прежде времени в могилу, для чего они приволокли в дом неизвестную хиппи, про которую невозможно даже понять, совершеннолетняя ли она. А вдруг она сбежала из дома! Ее, Изабел, могут обвинить в похищении ребенка.
Бонфинь прервал жалобные восклицания жены сообщением, что ему сейчас не до проделок его детей. У него и без того голова идет кругом. На заводе происходит непонятно что.
— Значит, госпожа Летисия вступила на престол и собирается выгнать тебя на улицу? — перескочила на создание новой драмы Изабел. — Я тебя предупреждала! Я была уверена, что так и будет!
— Ничего подобного, — возразил Бонфинь, — просто Летисия заключила сделку, которая кажется мне сомнительной.
— Что за сделка? — заинтересовалась Изабел.