Тропой испытаний
Шрифт:
— Да, старина Чолк, пока, — согласился я. — Ну как там наш Генри? Продолжает досаждать Маккре?
— Было дело. Как-то разок он к ним заявился, но двое или трое из наших, точно не помню, быстро и доходчиво разъяснили ему, насколько полезно для его здоровья поселиться где-нибудь в Аризоне и какие тяжелые времена ожидают подонков вроде него здесь в Сильвертоне. Он тут же собрал свои манатки, только его и видели. Судя по начальной скорости, он, полагаю, уже совсем рядом с границей.
— Спасибо, Чолк. Очень тебе обязан.
— Ерунда, чего там. Нам самим такие ни к чему. Один из картежников на Блэр-стрит вообще хотел
Когда я расседлывал лошадей, Чолк ткнул пальцем в черную.
— Знакомая скотина. Взял ее в Урее?
— Точно.
— Наверное, ты пришелся старику по душе. Он ее редко кому дает… да еще так надолго.
— С удовольствием куплю ее, если он согласится продать. Хорошая лошадь.
Мы присели, и я рассказал ему о своей затее с ранчо, о тех, с кем собираюсь иметь дело, о…
— Кстати, чуть не забыл, — неожиданно перебил он меня. — Для тебя тут есть письмецо… из Канзас-Сити.
От Аттмора! Я жадно пробежал его глазами: вопрос с поместьем решен, мое право на владение официально подтверждено, все необходимые формальности практически совершены, осталось только подписать несколько бумаг, которые захватит с собой Блокер. Из письма Аттмора я также понял, что там все с облегчением вздохнули, узнав, что Янтам-Лолонессам не удалось стать наследниками папиного поместья.
Значит, все? Да, теперь все!
Откуда-то со дна каньона донесся протяжный свисток паровоза.
— Наконец-то, — довольно произнес Чолк. — Идет поезд из Дюранго.
Поскольку Пистолет отправился в «Тремонт», я решил тоже наведаться туда. Подберу его там и вместе пообедаем в «Бон тоне». Зачем отказывать себе в удовольствии?
Из ущелья тянуло холодом, когда я поворачивал на Блэр-стрит. Паровоз пыхтел, преодолевая подъем, в вагонах уже зажгли свет, начинали загораться окна и в некоторых домах города, хотя до ночи было еще довольно далеко. Похоже, поезд прибывал с большим опозданием — значит, отправится назад почти сразу.
Пассажиры уже выходили из вагонов, когда я поравнялся с платформой и, любопытства ради, остановился поглазеть. На Западе прибытие поезда в город оставалось все еще новинкой и вызывало неподдельный интерес жителей.
Но вот вагоны опустели, я повернулся, чтобы продолжить свой путь, когда что-то вдруг привлекло мое внимание…
На платформе стоял он, Феликс Янт, пристально глядя на меня. А чуть дальше за ним у края платформы — невысокий плотный мужчина с широким лицом и черным котелком на голове: черный сюртук распахнут, на животе поблескивает золотая цепочка, с которой свисают какие-то трудно различимые на таком расстоянии побрякушки. Рядом — женщина, очень хорошо знакомая мне женщина, и сутулый пожилой человек в белой плантаторской шляпе. Один из мужчин — тот самый таинственный Джозеф Врайдаг? При виде этой компании я остолбенел.
От «Тремонта» ко мне быстро приближался кто-то еще, но я не мог оторвать глаз от Феликса, хотя боковое зрение замечало все вокруг.
Слева натужно пыхтел, выбрасывая белые клубы пара, паровоз, его механизмы еще «переживали» тяжелый подъем; справа — пустая площадь и всего несколько отдельно стоявших домов…
Вот она, неминуемая развязка. Моя широкополая шляпа низко надвинута на глаза. Папина шляпа. Одна из его личных вещей, которые он мне оставил. Интересно, узнает
Ненависти я не испытывал. Феликс ненавидел папу и подло убил его сзади, и тем не менее ненависти к нему в моей душе не шевельнулось — только мрачное принятие неизбежного и легкое чувство тревоги за возможный исход. Если кто по-настоящему и вызывал у меня беспокойство и даже какой-то непонятный страх, так это Делфина. Чего от нее ожидать? И что делать, если она вдруг вытащит револьвер и начнет палить? Смогу ли я выстрелить в женщину? В принципе смогу, если, конечно, придется защищаться, но лучше бы она не приезжала сюда!
— Янт! — громко и отчетливо произнес я. — У тебя еще есть время сесть на поезд и вернуться домой.
От этих слов он как бы застыл на месте. Плотный мужчина тоже остановился. Только Делфина продолжала идти ко мне, и вдруг, сам не знаю почему, меня захлестнула волна дикой паники.
Что она задумала? Что…
— Кирни, — сладким голоском пропела она на ходу, — сколько лет, сколько зим! Как же давно это было! Мы та-а-а-к рады видеть тебя!
Вокруг толпилось полно мужчин, женщин и детей, которые никого из нас не знали, людей, которые видели только, как красивая женщина спешит к молодому человеку, шумно выражая естественную радость от встречи с давним другом или близким родственником.
Она специально говорила очень громко, почти кричала, чтобы все слышали ее слова.
— Кирни, о мой мальчик! Как же давно мы не виделись, дорогой! Дай же мне снова обнять тебя! Как я хочу…
Убить тебя, закончил я за нее в уме. Или держать в своих объятиях, пока это не сделают другие! А я стоял оцепенев, не в состоянии ни стрелять, ни сопротивляться. Мог только повернуться и убежать или дать им себя убить…
Именно в этот момент мимо меня кто-то пробежал, и я услышал знакомый, очень хорошо знакомый голос:
— Делфи! Ну надо же! Господи, какая же радость видеть всех вас тут вдали от дома! Делфи, моя милая Делфи!
Лаура! Боже мой…
— Куда ты?! Стой! Не надо! — отчаянно крикнул я ей вслед.
Напрасно. Не слыша или не желая услышать, она устремилась прямо навстречу Делфине. Та попыталась было уклониться, резко свернула в сторону, но Лаура все-таки схватила ее за руку, плотно прижалась к ней, обняла за плечи.
— Делфи, дорогая! Ты ни капельки не изменилась! Как и раньше, гоняешься за молоденькими парнями? Да еще за какими молоденькими! Делфи, он же тебе годится в сыновья! Если не во внуки!
Делфина, не скрывая злости и раздражения, изо всех сил старалась освободиться, но Лаура крепко держала ее за руку. Тогда, поняв, что уловка не удалась, Феликс и тот второй двинулись ко мне. Я увидел, как плотный мужчина в котелке быстро сунул руку за отворот сюртука.
На Западе мало кто тогда знал о наплечных кобурах, но мне уже довелось видеть такое в Канзас-Сити, поэтому, не дожидаясь, пока его рука появится с револьвером, я выхватил из-за пояса свой шестизарядник и несколько раз подряд выстрелил в него. Не думая, не размышляя. Спокойно и хладнокровно. Затем моментально перевел дуло на Феликса Янта. Но… стрелять пришлось бы мимо все еще возившихся Делфины и Лауры. Он поднял револьвер и целился в меня словно на дуэли… И тут совершенно неожиданно откуда-то сбоку прогремел выстрел… Не мой и не Феликса Янта, который конвульсивно дернулся от удара пули и начал медленно оседать.