Тропой Кулика (Повесть о Тунгусском метеорите)
Шрифт:
Мой гость внезапно умолк, вежливо попрощался и так же неожиданно исчез, как и появился.
На следующее утро, только я принялся за работу, как раздались голоса и ко мне подошли три человека — рабочие полевой партии. Узнав, что вертолет должен сегодня прилететь, они решили дождаться его. Это были молодые ребята, веселые и разговорчивые. Они очень заинтересовались моей работой — сидит взрослый дядя, поджаривает почву, а потом просеивает ее. Пришлось прочитать им популярную лекцию о Тунгусском метеорите и цели наших поисков.
Я спросил их, не знают ли они рабочего в розовой рубашке с самодельным пистолетом. Ребята весело переглянулись.
— Кто же не знает Мишку Карасева, несусветного чудика! Был в тюрьме, там вступил в какую-то секту и теперь все
В отдалении послышался гул. В небе появилась черная точка. Она быстро приближалась, и вскоре над площадкой с ревом повис вертолет. Через несколько минут из кабины вслед за пилотом вылезли улыбающиеся Виктор и Юра.
Я передал пилоту записку для Флоренского с просьбой прислать вертолет через четыре дня: мы собирались взять еще одну пробу в верхнем течении Чамбы. Вертолет улетел. Напряженно работая, к концу дня мы успели почти полностью закончить обработку пробы.
Наступило тихое, ясное утро 19 августа. За это время мы успели сходить на Чамбу, взять пробу, обработать ее и принести в наш лагерь около вертолетной площадки на Дюлюшме.
В половине десятого раздался знакомый рокот мотора, и вскоре вертолет распластался над площадкой и медленно опустился. С первым рейсом я отправил ребят вместе с пробами. Вертолет улетел, и я стал понемногу собираться. Свернул палатку, сложил вещи и не успел оглянуться, как вновь раздался стрекот, и на горизонте показался милый воздушный «кузнечик».
И вот мы в воздухе. Опять внизу расстилается неказистая, однообразная, поросшая лесом равнина с редкими невысокими плоскими возвышенностями. Видны желтоватые проплешины болот, среди которых поблескивают небольшие озерца, затянутые по краям какой-то зеленой плесенью. Кое-где серебряной ниточкой сверкнет на солнце русло ручья. Завиднелась Хушма, проплыло мимо устье Укагиткона с хорошо выделяющимся островком, на котором отчетливо виден поставленный нами месяц назад посадочный знак. Впереди раскинулся желтовато-зеленый ковер Южного болота, на восточной окраине которого выделяется лесистый горб острова Подозрительного. Около него блестит на солнце озерцо чистой воды, в котором мы с Валей Петровым в 1959 году брали донную пробу. На поверхности болота отчетливо видны полигональные узоры растительности. Вот и настил — площадка для вертолета.
Вертолет осторожно опускается на площадку. Как всегда, сбегаются любопытные. Кто-то щелкает фотоаппаратом. Неторопливо подходит Флоренский. Вот Плеханов, Васильев, Елисеев. Приветствия, рукопожатия. Плеханов, оказывается, только недавно появился на заимке, всласть «погуляв» по тайге целых три недели.
«Великий хурал». Неожиданные посетители
Мы направились к Флоренскому, в бывшую избу Кулика. Здесь находится штаб экспедиции, ее центр. Сюда со всех концов поступают новые данные. Они систематизируются, наносятся на карту, осмысливаются и получают дальнейшее развитие.
Надо сказать, что в этом штабе довольно-таки неуютно. Уже входя, чувствуешь какую-то сырость, промозглость, от которой не спасает горящая железная печка. Обстановка в комнате спартанская. Два столика с разложенными бумагами, картами и папками. Вдоль стен полки с химикатами. Вместо стульев крупные кругляши спиленных деревьев. На полу около стены свернуты спальные принадлежности: Флоренский и его помощники спят на полу. Вместе с Флоренским помещается Зоткин и обычно кто-нибудь из гостей, остающихся ночевать на заимке. Елисеев обитает отдельно в бывшем бараке Янковского, ныне «каптерке».
Мы поделились новостями. Я рассказал о наших маршрутах, Флоренский подробно информировал меня о последних данных. Важной новостью было заключение Курбатского, что пожар 1908 года начался сразу в нескольких
Работы сейчас развернулись в полном объеме. Изучением вывала занимаются шесть групп, пользуясь методикой, разработанной томичом — математиком Фастом и исключающей субъективную оценку явления. В большом масштабе ведутся работы по изучению следов лучистого ожога. Этим занимаются Зенкин и Ильин. Петр Николаевич Палей перебрался на озеро Чеко и проводит там систематический отбор донных проб. Юра Емельянов занят поисками метеоритного вещества в трещинах и западинах старых пней и деревьев. Широко развернули работу лесотаксаторы. Интересные результаты ожидаются от работников Института леса Бережного и Драпкиной, которые исследуют западный вывал. Закончены радиохимические работы, проводившиеся томичами вне программы, — отбор золы кустарниковой растительности и торфа для исследования на радиоактивность.
Намечается интересная закономерность в распределении магнетитовых шариков на территории района. Правда, о ней рано еще говорить вслух, необходимы дополнительные данные. Надо увеличить количество проб, охватив опробованием возможно большую территорию. На отбор проб и их исследование сейчас надо обратить самое серьезное внимание. Создается впечатление, что шарики — это материальные частицы Тунгусского метеорита или, как теперь считают, ядра небольшой кометы, взорвавшейся в 1908 году.
Болотоведческие исследования в нескольких воронках показали, что они образовались гораздо раньше 1908 года. Почвовед Ерохина, исследовавшая характер вечной мерзлоты в районе и характер почвообразования, признала нашу методику отбора проб вполне правильной. Саша Козлов заболел и улетел в Москву, сейчас обработку проб ведет Егор Малинкин, и мне надо скорее возвращаться на Пристань.
Гена Плеханов рассказал о своем путешествии, целью которого было разыскать «мертвый стан» — брошенное стойбище эвенков, поголовно вымерших от оспы в 1916 году. По слухам, это стойбище расположено где-то в районе Муторая. Плеханов намеревался отобрать там несколько костей для исследования на стронций-90. К сожалению, стойбища ему найти не удалось: то ли слухи оказались неверными, то ли муторайские эвенки тщательно скрывают место, где оно находится. Втроем с Антоновым и Вербой он проделал тяжелый путь до Чуни. По пути взяли две почвенные пробы, которые пришлось оставить на месте. Их легко можно вывезти вертолетом. Добравшись до Муторая, Плеханов и его спутники безуспешно разыскивали ямы, о которых эвенки рассказывали, что ночью в них светятся камни.
(Злые языки, сказал мне «по секрету» Васильев, говорят, что это были брошенные берлоги. На сей предмет командору — так называют члены КСЭ своего шефа Плеханова — были посвящены шуточные вирши — продукт коллективного творчества:
В глухой тайге таится яма, Одна такая на весь бор, И стерегут ее шаманы, И ищет яму командор. Согласно представленьям КМЕТа, От глаз людей схоронена, На дне ее лежит комета, И, может, даже не одна. Настанет день, разыщут яму, Одну такую на весь бор, И разбегутся все шаманы — Полезет в яму командор, И в ней, забыв про все на свете, Пропустит свой контрольный срок. Что же таится в яме этой. До коей путь весьма далек? Не звездолет и не ракета, Не льда космический кусок, Не метеор и не комета… Увы! То брошенный берлог.