Троя на двоих
Шрифт:
Зато трюк провернули легионеры славный - задурили девчонок! Легат Алекс совершенно серьезно кивнул головой, когда те у него спросили: «Это правда, что если погладить хобот слонику - тогда у знакомого мальчишки, как бы это так сказать...» Лешка не стал мучить девчонок, краснеющих и мямлящих свои фантазии, и нелепые попытки описать сексуальные забавы, а просто подтвердил: «Правда. Только надо знать меру. Во всем. Там раз в три недели можно гладить, или один раз в двадцать дней. Потому что ноги четыре, а пальцев пять». И такого взбалмошного пояснения хватило наивным дуришкам, которые быстро разметили себе маршрут на высоту в десять метров и стали лазать к статуэтке и гладить. Апфия потом отвесила Лешке честного пенделя под зад и пригрозила, что если он опять вздумает выставлять её подчиненных полными дурами - она ему погладит, она ему хоботок по старой памяти погладит - бритвой.
Сейчас
– Смотри легат, никак он не сдохнет. А это неспроста. Кто он такой? Неважно. Мы же не станем упускать из внимания его удачу и такую цепкую оборотистость.
– Изворотливость, - заметил Лешка, внимательно слушающий Ника.
– Неважно, он ничтожество и враг, но мы понимаем: кое-что неспроста! Не просто так он выживает, - и Ник подвигал бровями, довольно потешно, но Лешка вдруг сообразил, о чем гонит его друг.
– Вау! Прикольно. А ведь точно может быть! Ты прав, мелкий скунс!
«Реально прав! Зачетно сообразил, Николас!» - донесся голос из-за стены. Чезаре ничего не понимал из разговора этих людей. Вроде бы все слова какие-то понятные, но плетут такие извраты, что ничего он не мог сообразить.
– Смотри, легат. Веры этой скотине нет ни на сольдик. Он дрянь, маму и папу предал, его придушить надо и вообще, не надо прикасаться к такой дряни, в мешок его и со скалы сбросить в море. Я знаю одно место, тут рядом - красота! Мы там обязательно почтим Посейдона, Нептуна и Мелькара. Такой вид со скалы, что закачаешься, она волшебная, она там выдвигается и нависает над морем. И там глубоко - я нырнул - там метров двадцать! Это был классно! Только трусы - свистнули и по ногам ускользнули, так и не нашел потом, рыбки здесь вороватые, трусы точно прут.
«И крабики! Крабики тут воришки. С пляжа точно они трусы прут, не надо на сестренок наговаривать!» - добавил голос из-за стены.
– Лазутчик из него никудышный! Он, конечно ловкий малый, но он скотина неверная, предаст в любой миг. Кругом он нам не нужен. Но он ведь родом из Неаполя, - тоном радостного дебила выделил свою мысль Ник.
– Наполи, - поправил его Чезаре.
– Да хоть сцапали и на поле напоили! Неаполь, «новый город», гордись болван, с Римом сравнили. «Наполи», - передразнил он неаполитанца.
– Неаполь эллины основали, и Рим тут ни при чем, - улыбнулся Лешка и спросил серьезно.
– Зачем он нужен, Николас?
– Мутно там в Неаполе, и сосед ближайший, а эта дрянь ничем не хуже англов и других, - серьезно кончил тему Ник.
– Хм, а ты чего хочешь, италиец?
– вдруг спросил бандита Лешка.
– Быть с ней. Рядом. Служить. Её жизни, её делу, - попытался ответить Чезаре, которому уже было очень плохо от потери крови, хотя он снял рубаху, отрезал рукава и перемотал рану.
– Ты не амазонка, парень. У них все правильно и чётко, - Леша немного прояснил ситуацию этому забавному бандиту, который все никак не мог сдохнуть, и явно был отмечен богинями Смерти, или Жизни, но явно он не совсем банальным был человечком.
– Она не госпожа, она военный начальник. И в её войне ты ни ухом, ни носом, ни рылом, ни шилом - полный болван, не надо даже позориться.
– Они особые, не лезь в дела амазонок, не надо, - кивнул головой Ник.
Голос за стеной промолчал, только пробурчал нечто такое, вроде соглашался, но с обидой: «Бе-бе-бе, особые!»
– Легат Апфия судьбу Сардинии связала со своей. Неаполь сосед, и это связи вековые, кровные, не нам рвать, это осторожно даже трогать надо, - Лёшка так посмотрел в глаза Чезаре, что тот понял - судьба его решена, и сейчас ему выносят окончательный приговор. Выносит этот страшный атлант, который топит в море жертв, сжигает в огне, бросает в провалы пещер, вырывает сердца, пьет кровь и... много чего знал Чезаре Молани Фаба. Легат подмигнул бандиту.
– Она хороша, но она женщина. Помочь ей достойно. Ты всегда сможешь позволить себе маленькую вольность и наврать какое-нибудь важнейшее дело! И в гости заглянуть, тебе тут девчонки выпишут опять по заднице. Рабочий вариант. Хотя, мутный ты. Но мы ведь всегда тебя кончить успеем.
– Это точно, - улыбнулся Чезаре и отвалил. Хватит с него! Упал где стоял, потеряв слишком много крови и переутомившись головой от всякого нового, что свалилось на него с этими ненормальными атлантами.
Да он и сам потом с ума сошёл. Вернулся в родной Наполи и выдал там номер, отец его за голову схватился, совсем сынок с ума сошел, пропал - объявился - и такое дурковать! Да как же теперь такое вынести? Сил никаких не хватит. Но Чезаре Молани никому не позволял себе уши крутить, даже отцу, даже теперь - подрос мальчишка, совсем стал большой, хотя и ненормальный.
Глава 8. Альфонс Великодушный отправился в поход
Альфонсу пятому, королю Арагона, было двадцать девять лет! Он был отличный король, там всё красиво совпало, корону после смерти отца Фердинанда он получил в двадцать лет. В эти времена двадцать лет мужчины это уже был возраст солидный, возраст мужественности, Альфонсик успел повеселиться на разных турнирах и войнах. В компании своих подданных, ближайших друзей, таких же балбесов рыцарей, как и он сам, юный принц Арагона гонял по всей Европе, участвуя в пирах, балах и турнирах, множа славу арагонского рыцарства и демонстрируя, что род Трастамара это надежный род королей Пиренейских. Потом случилась свадьба с кузиной - ему девятнадцать лет стукнуло, началась «взрослая» жизнь семейного человека, и начались те серости и противности, которые портят жизнь любому придворному. Нельзя без связей, но каждая связь - это ниточка, потянув за которую можно размотать клубок грязнейших интриг, подлостей и просто мерзавства отвратительного. Жена ведь была принцесса Кастильская - соседка, Мария Кастильская, на пять лет моложе, самый возраст для создания семьи, ему девятнадцать, ей - четырнадцать, живи не горюй, но начались за радостями беды - папа умер через год после свадьбы. Пришлось корону надевать и тянуть воз государственных проблем. А вот это дело Альфонс не любил, всегда с детства предпочитал доверить вопросы управленческие хорошему специалисту. И специалисты кастильские ему были не нужны при арагонском дворе, а они вертелись вокруг молодой жены, и приличия требовали найти всем её ближайшим советникам и друзьям детства - хорошим парням, замечательным кастильским идальго, цвету Кастилии, найти местечко им надо было всем, да потеплее и чтобы золота побольше получать. Вот тогда и произошел у Альфонсика с Машей серьезный разговор, на котором присутствовали главные «друзья семьи». Восемь человек собрались и подумали над вопросом: «Как жить будем, господа хорошие?» И решение было найдено - связано оно было с довольно успешными шансами расширения империи Арагона на восток. Генуя задыхалась, Висконти прижал её мощно, Венеция ослабила максимально, и нанести удар по умирающему льву стремились все соседи, и даже из дальних стран прибывали желающие повеселиться на полях италийских, в поисках славы и трофеев.
Нормально и цинично король и королева приняли решение - раз дворян слишком много, а двор империи оказался немножко мал - надо расширить империю. Получим уменьшение числа дворян, ведь на войне и убить могут, и получим новые земли, новые посты и новые перспективы. Так Арагон бросился воевать Корсику. А Корсика - северный сосед Сардинии, между островами проливчик был маленький, десять километров всего, за час можно переплыть на любой лоханке. Корсика был большой остров - четвертое место по величине в Средиземноморье, он и к Франции был близок, и к Италии, и там было весело. Отряды каталонцев и кастильцев веселились на полях Корсики с огромным удовольствием, гоняя генуэзцев, и склоняя к сдаче замок за замком и город за городом - Альфонс воевал Корсику красиво и рьяно. И ему это нравилось. Война для королей была делом выгодным - опасности не так уж и много, если не разыгрывать из себя Альфонса Бесстрашного. Арагонский Альфонс был смел, отличный боец, крепкий парень, но не дурил лишнего, не терял головы. И еще он четко осознал - быть королем в своем королевстве - это муть, гниль и пакость - есть такие короли, для который корона превращается в терновый венец. Иное дело - работать королем на выезде - воевать, прибавлять новые территории к королевству, и не зависеть от интриг и вечных происков лизоблюдов придворных. На войну хоть все эти старые пердуны и сволочи не лезли, так - приезжали в гости, поныть и посетовать на «нехороших знакомых, которые все неправильно делают, а вот будь их воля и власть нашего славного короля, они бы показали, как надо королевству благости приумножать!» Приумножалы чертовы - не терпел их Альфонс - плевался от этих сволочей, как каталонских, так и кастильских - все они были друг другу родственники, сплелись кровями и корнями неслабо за несколько веков соседства и вечных споров-примирений.