Троя. Грозовой щит
Шрифт:
Какая счастливая случайность, что невинная Палеста, доверчивая и нежная, заболела и умерла!
Андромаха встала со своего места и вышла на холодный ночной воздух. Хеон ждал ее. Когда он подошел, девушка упала на колени, ее вырвало на дорогу. Воин тотчас оказался рядом с ней и поддержал ее. Андромаху еще два раза вырвало, затем ее голова прояснилась, а желудок перестало сводить судорогой.
– Нужен лекарь? – спросил Хеон с беспокойством в голосе. Андромаха покачала головой.
Они медленно пошли по пустым улицам, и Андромаха почувствовала себя лучше, когда они добрались до ворот дворца. Оказавшись внутри, она приказала служанке принести ей хлеба и сыра, а затем пошла в свои комнаты.
Кассандра спала на кушетке, но проснулась, когда вошла Андромаха.
– Мне снились дельфины, – сказала девочка, зевая. Андромаха села рядом с ней.
– Ты раньше говорила о моей болезни. Ты сказала, что причина этому не рыба.
Девочка наклонилась к ней и улыбнулась.
– Это дитя орла, – прошептала она. – Сын Геликаона.
Глава 16 Смерть царя
Дворец, который предоставили Агамемнону, выходил на Храм Гермеса и на залив. Расположение было превосходным, но воплощение идеи, как заметил царь Микен, было не самого высокого качества. Отделка на резном камне была грубой, и многие узоры казались завершенными в спешке. К тому же архитектор, должно быть, был человеком со слабым воображением, потому что в основных комнатах наверху были сделаны большие окна, выходящие на запад. В летнюю жару на закате в комнатах, наверное, было настоящее пекло.
Агамемнон сидел теперь в саду, огороженном высокими стенами, поблизости были трое охранников, а его люди в это время обыскивали пятнадцать комнат. Микенский царь не ожидал, что они найдут здесь притаившихся убийц, но этот обыск заставит его людей сосредоточиться на опасности, которая ему грозит. Всю пищу в кухне тоже убрали и выбросили, вино вылили. Свежую еду купили на рынке. Агамемнон злобно посмотрел на сад. Там росли яркие цветы, и их аромат привлекал насекомых.
– Чей это дворец? – спросил он своего помощника Клейтоса.
– Сына царя, Полита, – ответил воин. Клейтос поморщился, говоря это; он поднял руку, чтобы помассировать челюсть. Ему выбили три зуба, когда изгнанник Банокл напал на него. Два из них благополучно выпали, но третий сломался у самой десны. Противный осколок зуба постоянно болел.
Воин в длинном черном плаще Последователя вошел в сад.
– В комнатах чисто, царь Агамемнон.
– Проверьте крышу, – велел ему царь Микен.
– Да, господин.
Клейтос подождал, пока этот человек ушел, а затем спросил:
– Ты думаешь, Приам спрятал бы убийцу на крыше? Агамемнон не ответил.
– Что ты выяснил о Геликаоне?
– Геликаон поправляется, мой царь. Он в своем дворце в Верхнем городе.
– Его хорошо охраняют?
– Судя по первым докладам, у него девять слуг, все мужчины. Но его охраняют троянцы, и он не привез с собой в Трою воинов из Дардании. У него только один товарищ, великан по имени Гершом. Говорят, что он египтянин.
Агамемнон откинулся назад в своем кресле. Сколько покушений на свою жизнь может пережить один человек? Покойный Коланос устроил ему ловушку в бухте Голубых сов, но Геликаон ускользнул от убийц, переодевшись простым копьеносцем. Затем, прошлой осенью, наемники напали на него поблизости от Храма Гермеса, совсем рядом с тем местом, где сейчас сидел Агамемнон. Геликаон пережил и это. Даже кинжал легендарного Карпофороса не смог убить его.
– Ему благоволит удача, – сказал Агамемнон.
– Говорят, что он сын самой Афродиты, – тихо заметил Клейтос. – Наверное, его защищает богиня.
Агамемнон сдержал проснувшийся гнев и подождал несколько минут, чтобы его голос звучал спокойно и уравновешенно.
– Его мать была сумасшедшей, Клейтос, она жевала слишком много корня меаса. Она бросилась с вершины скалы и разбилась о камни внизу. И не рассказывай мне историю о том, что ее видели улетающей со скалы по направлению к далекому Олимпу. Я говорил с человеком, который собирал ее останки для похорон. Один ее глаз вываливался из разбитого черепа, а челюсть была сломана.
– Да, мой царь. Я только повторяю то, что слышал.
– Фракиец уже здесь?
– Да, мой господин. Царь Эионей приехал вчера. Он остановился во дворце на окраине города. Он привез с собой двух боевых коней и хочет жить поблизости от холмов, чтобы можно было устраивать верховые прогулки.
– Сколько у него людей?
– Тридцать воинов и его сын Рес. И еще представители Фракии на предстоящих Играх – примерно двадцать человек.
Агамемнон обдумал услышанное.
– Эионей – предсказуемый человек. Нужно сначала понаблюдать за ним, потом осмотри дорогу, которую он предпочитает для прогулок. Там наверняка можно будет найти превосходное место для засады.
– Мы взяли с собой прекрасных лучников, господин. Окотос может подстрелить птицу на лету.
– Нет, не лучник. Подстрой ловушку. Эионей – старик. Падение с лошади на полном скаку может убить его. Даже лучше, если камень незаметно попадет в тех, кто будет с ним. Его смерть должна выглядеть как несчастный случай.
Когда начало темнеть, Агамемнон встал и вошел во дворец. Зажгли светильники, и он почувствовал запах жарящегося мяса, который доносился из кухни. Охранник принес ему кубок с разбавленным водой вином, и царь Микен сделал несколько глотков.
Вскоре после заката прибыл царь Пелей. Он был в ярости, его лицо покраснело.
– Во имя богов, они предоставили мне хибару, – пожаловался он. – Рядом с красильнями. От запаха сводит желудок.
– Где Ахилл?
– Он и двое его товарищей отправились пробежаться по холмам.
– Они взяли с собой охрану? Пелей засмеялся.
– Ты думаешь, кто-нибудь окажется настолько глуп, чтобы напасть на Ахилла? Он разорвет его на кусочки.
– Или его пронзит стрела, – заметил Агамемнон.
– Ты считаешь, что Приам нарушит перемирие?
– Не все такие благородные люди, как ты и я, – пожал плечами царь Микен.
Постепенно силы возвращались к Геликаону. По возвращении в свой дворец в Нижнем городе он был уже в состоянии сам подняться по лестнице, хотя несколько раз останавливался, чтобы перевести дыхание. Его когда-то подтянутое и сильное тело теперь напоминало скелет, обтянутый кожей, с ослабевшими мускулами. Но отсутствие инфекции позволило вернуться его аппетиту, а Гершом лично следил за приготовлением пищи для своего друга. Ему не разрешали есть сладости и пить вино, только фрукты в огромном количестве и свежее мясо.