Троя. Грозовой щит
Шрифт:
– Могу я остаться с тобой, госпожа? – спросил Хеон, хмуро посмотрев на толпу.
– Нет, со мной все будет в порядке. Иди и поешь что-нибудь. Я побуду здесь какое-то время.
Он поклонился и вернулся к входу в мегарон. Девушка знала, что он будет ждать ее там, когда она выйдет – когда бы это ни произошло.
Андромаха осмотрелась вокруг в поисках знакомых. Она увидела помощника царя, Полита, который спускался по каменной лестнице из покоев царицы, и попыталась пробраться к нему сквозь толпу, но дородный торговец наступил ей на ногу, и она чуть не упала. Андромаха бросила сердитый взгляд на этого неуклюжего толстяка, но он, не узнав ее, просто смотрел мимо. Затем раздался дружеский голос:
– Сестра, позволь мне помочь тебе выбраться отсюда.
– Диос! Что это за медвежья яма!
Сводный брат Гектора улыбался ей с искренней симпатией. Она вспомнила об их первой встрече, когда он спорил с ней на царском пляже, обвиняя в нескромности. Он настаивал, чтобы она называла его царевичем Деифобосом, указывая на его особое положение среди остальных. Затем наступил день осады. Тот день изменил Диоса, как и многих других. Защищая лестницу, закрывая своим телом царя, он вырос в глазах всех. Теперь он не был таким высокомерным, и толпа его постоянных подхалимов исчезла. Диос стал Андромахе хорошим другом за эту долгую зиму.
– Идем в сад, – сказал он, беря ее за руку. – Там не так плохо. Где твой охранник?
– Я отослала его. Я думала, что здесь он не понадобится. Диос покачал головой и засмеялся.
– Андромаха, почему ты всегда ищешь неприятности? Тебя окружает множество людей, поэтому ты отослала охранника. Конечно, если бы на тебя напали, примерно сотня Орлов бросились бы на нападавшего и убили его, но для тебя могло быть слишком поздно. Для Геликаона почти оказалось слишком поздно, помнишь? – Его лицо стало серьезным. – Как он себя чувствует?
– Лучше, намного лучше. Он вернулся в Дом каменных лошадей и вскоре отправится в Дарданию.
– Рад это слышать. Ну, а почему ты здесь?
– Приам хочет меня видеть.
– Правда?
На лицо Диоса набежала облако, и она почувствовала его беспокойство. «Неужели все знают о намерениях Приама в отношении меня?» – удивилась она.
– Он совещался с Агамемноном большую часть дня. Возможно, тебе придется долго ждать, – сказал Диос.
– Это привилегия царя – заставлять своих подданных ждать, – ответила девушка, но в глубине души она была сердита на Приама за его игры. Она снова почувствовала вкус желчи и проглотила ее.
Защищенные высокими стенами от постоянного троянского ветра, царские сады излучали аромат цветов и запах соленого моря. В дальнем конце сада Андромаха заметила Креузу, любимую дочь Приама. Темноволосая красавица увидела Диоса и, улыбаясь, направилась к нему, но заметила Андромаху и, нахмурившись, резко вернулась на свое место. Не в первый раз Андромаха думала о Креузе. Где она была в ночь осады? Говорили, что она задержалась у подруги, что она поздно возвращалась домой и ее успели предупредить о нападении, прежде чем она добралась до дворца. Приам назвал это милостью богов. Андромаха считала это очень подозрительным.
– Мне жаль покидать тебя, Андромаха, – вздохнул Диос, – но я вместе с Политом должен посетить царя. Может, мне прислать тебе немного еды или питья?
Она отказалась, затем посмотрел ему вслед, когда он пошел обратно в мегарон.
День медленно перешел в вечер, и в саду зажгли факелы. Толпа наконец разошлась. Воздух стал прохладным, и Андромаха закуталась в зеленый гиматий. Луна поднялась над крышей дворца, а она все еще сидела там, еле сдерживая гнев. Девушка думала о том, чтобы вернуться во дворец Гектора, но знала, что Приам тогда позовет ее глубокой ночью. Поэтому Андромаха ждала, смиряя ярость в сердце и успокаивая приступы тошноты в желудке.
Наконец она увидела высокого Орла, который направлялся к ней в свете факелов.
– Царь желает видеть тебя, госпожа, – сказал он. – Он в покоях царицы.
Стражник отвел глаза. Во дворце было хорошо известно, что Приам использовал эти покои для встреч с женщинами, независимо от того, кто они – дворцовые служанки или жены его сыновей.
Андромаха последовала за воином обратно в мегарон и поднялась по огромной каменной лестнице. Она не была в покоях царицы с той ночи во время осады. Девушка вспомнила звуки битвы, которые эхом раздавались в ее голове, лязг металла, проклятия воинов, крики раненых. Андромаха прошла через комнату, где умерла Лаодика, но теперь там было пусто, холодно и тихо. Одинокий выцветший коврик лежал на каменном полу, пыль витала в воздухе, кружась в свете факелов.
Орел отвел ее в большую комнату, завешанную тяжелыми коврами. Там стояла широкая кровать, несколько кушеток с подушками и стол, заваленный сладостями. Было тепло и душно. Слуги унесли еду и принесли свежие графины с вином. Приам сидел на одной из кушеток. «Он выглядит усталым и намного старше, чем во время нашей первой встречи», – подумала девушка.
– Андромаха, прости, что заставил тебя ждать.
Он показал на кушетку, девушка села, оглядываясь вокруг.
– Ты развлекал здесь Агамемнона?
– Мы разговаривали с ним как мужчина с мужчиной, – пожал он плечами. – Мы пили вино и смеялись. Если бы я приглашал царственных гостей в мегарон, они чувствовали бы неравенство.
– Что плохого в том, чтобы заставить Агамемнона чувствовать неравенство? Я слышала, что он настоящая змея.
– О да, он змея. Но очень опасная змея, – царь Трои устало улыбнулся. – Поэтому я очаровываю его и пою сладкие песни. До тех пор пока не буду готов отрезать ему голову. Выпьешь немного вина?
– Было бы неплохо выпить воды.
Он встал и сам налил ей кубок воды. Андромаха заметила, что все рабы покинули покои, и они остались одни.
– Ты навещала вчера царицу, – сказал Приам. – Как Гекуба? Андромаха подумала о развалине, в которую превратилась умирающая царица: желтая кожа обтягивала хрупкие кости, словно тонкий папирус, а голос звучал, словно шорох сухих листьев, ее горящие лихорадочным блеском черные глаза пронзали посетителей, словно острое лезвие.
– Она решила присутствовать на свадьбе своего любимого сына, – ответила девушка. – У меня нет причин думать, что она этого не сделает.