Троянский конь
Шрифт:
— Жень, я не поняла, ты меня отговариваешь, что ли? — нахмурилась Катя.
— Да ты что, мать, — улыбнулся оперативник. — Я человечек маленький. Мне что начальство скажет, то я делать и буду. Скажет — принять Козельцева, поеду принимать Козельцева. Скажет — зацепить Смольного, буду цеплять Смольного. С дурака какой спрос?
— Спасибо, Жень, — искренне поблагодарила Катя.
— Да не за что. Я, Кать, вот о чем подумал. Ты говорила, что ГИБДД засекла тачку Козельцева на въезде в город.
— Или на выезде, — ответила Катя.
— Узнать можно?
— Не проблема,
— Как по-твоему, Смольный, затевая крупную разборку, стал бы рисоваться лишний раз в городе?
— Вряд ли. — Катя пока еще не понимала, куда клонит Женя.
— Вот и я о том же подумал. — Оперативник аккуратно стряхнул пепел. — Наверняка ему заранее сняли квартиру, правильно?
— Да. И что?
— Туда-то его скорее всего и отвезли, так?
— Да.
— И отвез его человек, который из СИЗО забирал. Не доверять ему у Смольного смысла нет. Тем более, со слов Юаня, Козельцев Смольному помогает.
И тут Катя поняла. Она сорвала трубку с телефона, набрала номер:
— ГИБДД? Дежурный? Светлая, оперативный отдел УВД. Слушай, капитан, нам тут сказали, что ваши люди несколько дней назад засекли машину некоего Владимира Андреевича Козельцева на въезде в город? Да? Отлично. Ваши патрульные наверняка передавали его тачку по постам, так? Птица-то важная… Ага. Молодцы. Куда он поехал? Хотя бы ориентировочно. Район, квартал… — Катя схватила ручку, записала на календарном листке несколько слов. — Спасибо, капитан. Отмечу в рапорте. — Она повесила трубку, вырвала календарный листок, сунула в карман. — Макаровка, третий квартал. Он съехал с шоссе во двор между улицами Белинского и Красных Строителей. — Катя поправила кобуру. — Женя, кто из ребят на месте?
— Антон здесь. Он по стволам работает. Остальные разлетелись. Володя поехал на Трифонова, там яма. Наружка сигнал дала. Товар они сегодня получили. Гриша тоже куда-то умчался.
— Бери Антона, поехали.
— Понял. — Женя вышел из кабинета.
Милицейский «бобик» стоял у крыльца. Компания, гулявшая на той стороне площади, «У Димыча», подтрунивала над неказистой старенькой машиной. Штатный водитель УВД, сержант Будачеев, гордо не обращал на подначки внимания. При виде оперативников и Кати компания мгновенно заткнулась. Катя устроилась на переднем сиденье «бобика», Антон и Женя — на заднем.
— Броневик, блин, — ворчал раздраженно Антон. — Надо выпросить у начальства что-нибудь поприличнее. Над этой только собаки не ржут.
— А какую тебе надо? — басил с переднего сиденья Будачеев, запуская хриповатый двигатель. — Этот… «месредец», а?
— Да хоть «Ниву». Или «Волгу». Я уж на большее не надеюсь. Все равно Степаныч не расщедрится.
— Да ладно, чего ты завелся-то? Машина как машина, — успокаивал спорщиков Женя. — Зато на ней и по грязи, и по сугробам можно.
— На «Ниве» тоже можно по грязи, — не сдавался Лемехов. — Легко.
«Бобик» выкатился на Октябрьский проспект, проехал до поворота на улицу Волкова. То ли космонавта, то ли следователя.
— Хорошо заныкался Смольный, — бормотал Антон, проверяя оружие. — Макаровка — район промышленный, населенный. Общаги там. Народу до хрена. Его «просеивать» можно полгода — и ничего не найдешь.
— В районе общаг — да. А в остальном все с точностью до наоборот, — возразила Катя. — Все друг друга знают, как в деревне. Появится незнакомый человек — три квартала в курсе. Другое дело, знает ли местный участковый…
— Участковый… — покачал головой Лемехов. — Там болото, Кать. Местные отделения — другая страна. У них там, на Макаровке, свои порядки. Одна текстильная общага сколько сил отнимает. Сплошной криминал.
— Надо, кстати, в комендатуру сообщить, чтобы пост там выставили, — предложил Женя.
— Хорошая мысль, — согласился Лемехов, покосился на Катю, добавил: — Нет, мне-то теперь все равно, но нормальным пацанам от солдатни проходу не стало. Они же в войсках все голодные на это дело. Толпами вокруг общаги ходят. Ну и, понятно, драки постоянные, поножовщина.
За разговором они выехали на окраину и покатили по узеньким улочкам, застроенным одноэтажными домиками различной степени ветхости. Катя внимательно наблюдала за дорогой. Они проскочили небольшой райончик, известный под странным названием Лягушачий конец, и выкатились на Макаровку.
Внешне район не особенно отличался от других, разве что здесь было много кирпичных пятиэтажек. Лет двадцать назад планировалось снести халупы на Лягушачьем конце и застроить там все «хрущевками», в которые и переселить жителей квартала, а также семейные пары из числа рабочих текстильной фабрики. Воплощать план, согласно какой-то малопонятной начальственной логике, начали именно с Макаровки, да так ею и ограничились. Пятиэтажки заселили, и райончик слегка «поднялся». Тут было целых две школы, детский сад, несколько магазинов, и не только продуктовых, а еще и промтоварные, и поликлиника. Ничего удивительного, что «берлогу» Смольный выбрал именно здесь. Полублатная Макаровка была известна как «нейтралка». Чужих не били. «Кепочники» — небольшая, но бесстрашная и безжалостная команда с Макаровки — гасили конфликты в зародыше.
«Бобик» свернул во дворы и остановился.
— Та-ак, — Лемехов выбрался из машины, огляделся. — Выезд со двора один. Но двор сквозной. Сержант, — он обернулся к водителю, — слетай-ка в местное отделение, доставь сюда участкового, пока мы оглядимся. Смотри, Кать, — Лемехов указал на сквозной проезд, — дорога идет еще дальше. Захватывает, я думаю, двора три-четыре. Значит, домов шесть всего. За часик управимся.
Катя кивнула согласно. Пока «бобик» задним ходом выезжал со двора, она подошла к сидящим на скамеечке бабулькам — постоянным экспонатам таких вот «деревенских» квартальчиков.
— Добрый день, — поздоровалась она.
— Добрый день, дочка.
Старушки зыркали на Катю настороженно, как на врага. Впрочем, «чужак» и «враг» в таких районах — слова-синонимы.
— Простите, вы не заметили, несколько дней назад сюда приезжала машина? Большая, иностранная.
— Была такая, — кивнула одна из старушек. — Аж два раза приезжала.
— А к какому дому, вы не заметили?
— Вон, к девятому. — Старуха указала на нужный дом. — У третьего подъезда останавливалась. Всю дорогу перегородила…