Тройной полярный сюжет

Куваев Олег Михайлович

Город разбросанный по склонам, светился огнями сквозь белый сумрак полярного дня. Легкий туман окутывал и бухту. Сквозь туман просвечивали разноцветные огни кораблей.

Сашка, оскальзываясь, шел по камням. Невдалеке визжали моторы кранов, ухали грузы, мегафон разносил резкую командную речь, во все это врезались сирены катеров, короткие деловые гудки. Порт работал.

ПОРТ

Огромные ворота порта принимали в себя вереницы машин. Обратно машины выходили

нагруженные контейнерами с заморскими коми надписями, тюками, мешками. За воротами слышался лязг, и краны вздымали в небо забитые грузом многотонные сетки, которые издали казались просто кулечками.

Глазея на машины, на краны, Сашка шел, как лунатик, пока дорогу ему но преградил крепко вооруженный казах в белом полушубке.

– Пропуск!

– Мне в порт.

– Зачем тебе порт?

– Хочу поступить на судно.

– Пропуск давай.

– Откуда у меня пропуск?

– Обратно ходи! – грозно сказал казах.

– Посмотреть хоть пусти.

– Ходи! Хуже будет,– охранник перехватил автомат.

– Эх,– вздохнул Сашка.

– Нельзя, товарищ. Порт это…

– Место, где стоят корабли…

– Правильно! Значит, что? Значит, нельзя!

Сашка отошел от проходной. Прислонился к груде исполосованных надписями ящиков.

Мимо в обе стороны тяжело ревели грузовики, обдавая его пылью, гарью выхлопных газов. Плотной кучкой прошли иностранные моряка в круглых шапочках с помпонами, загорелые белозубые ребята.

И возник Николай Шаваносов, странный человек в длинном пальто, у причала.

«В корабельной гавани легче думать о назначении жизни. Корабли объединяют мудрость человеческой мысли и красоту природы».

Занимая тротуар, четким курсом по направлению к ресторану «Арктика» шли трое парнишек в импортных галстуках, плащиках и туфлях заграничного производства. Но физиономии у парнишек несомненно были свои, российские, и любой, кто хоть день прожил в этом городе, определил бы в них торговых морячков, отпущенных сегодня на берег, в знак прибытия на родину после долгого времени в дальних морях.

– Ребята,– устремился к ним Сашка.

– Слушаем, кореш,– остановился светловолосый крепыш. Остальные сгруппировались вокруг него на всякий случай (…Помню, как на одной улочке в Вальпараисо, глубокой ночью…).

– Вы с судна?

– Точно,– сказал крепыш и поправил узел марсианского галстука.– С шипа, браток.

– С коробки! – вежливо добавил черноволосый.

– Где контора, которая туда нанимает?

– Книжка для загранплаваний есть?

– Нет!

Черноволосый присвистнул:

– Матросская для местного плавания?

– И море вчера в первый раз увидел.

– Тогда гребем с нами в хижину,– высокий мотнул головой на ресторан. Расскажем тебе про штор-р-рмы.

– Угощаем, чудак, – добавил второй. – Времени нет, ребята.

– Сейчас не сезон. Без матросской книжки – труба,– дополнил крепыш.

– Контора, то есть,

которая на палубу нанимает?

– Во-он контора, – сказал неожиданно тонким голосом третий, голубоглазый детина.

– Проснись, Веня! Книжки у человека нет.

– Так а шо мы толкуем? – по-детски изумился голубоглазый?

– Он с нами идет? – Нет, – сказал Сашка. – Гребем?

– Гребем. – И морячки целеустремленно ринулись к ресторанному входу.

…Из дощатого неказистого здания вышли трое в капитанских фуражках. Краснолицые пожилые здоровяки. По-хозяйски остановились у входа, глянули на город, на небо. Потом со значением, с уважением себя и собеседника обменялись рукопожатием и разошлись.

Разболтанный малый в беретике с сигаретой стоял, прислонившись к тамбуру, и с интересом следил за Сашкой. Сашка нерешительно пошел к входу.

– Займи трояк, – сказал малый.

Сашка остановился, не понимая.

– Деревня! – малый сплюнул и отвернулся.

Коридор был забит людьми, сидевшими на лавочках, кучками стоявших у урн, дым плавал в воздухе. Из закрытых дверей несся треск пишущих машинок. В дверях у прорезанных окошечек стояли очереди.

Дверь за Сашкиной спиной открылась, кто-то толкнул его проходя, оглянулся и с изумлением воззрился на Сашку.

Выглядел Сашка диковато среди видавших виды раскованных моряков, забивавших коридор.

– От сохи к пирсу! – крикнул кто-то.

– Засадим палубы… огурцами. Ио-го-го-го!

– Мы с милашкою гуляли возле нашего пруда. Нас лягушки напугали, не пойдем больше туда…– дурашливо запели в глубине коридора.

Сашка повернулся и вышел.

Разболтанный малый все еще стоял, подпирая стенку.

– Туз он и в Африке туз,– загадочно произнес он.

– А шестерка, везде шестерка,– сказал Сашка.

– Ты сюда не ходи,– малый медленно развернул к Сашке профиль.

– А куда мне ходить?

– Грузить селедку на старом причале,– ответил малый, окончательно утеряв к Сашке какой бы то ни было интерес.

ВАСЯ ПРОЗРАЧНЫЙ

На деревянном причале, где сиротливо лежала прикрытая брезентом кучка груза, в стороне валялись пустые бочки, разбитые ящики, отходы малой навигации, сидел на бочонке круглолицый парняга, курил, сплевывал и с интересом смотрел на подходившего Сашку.

– Здорово,– дружелюбно сказал он.

– Привет!

– Значит, теперь будем оба-два?

– ?

– Надо погрузить вон ту кучу. Сейчас катер придет.

– Сторож, что ли?

– Не-е. Я Вася. Фамилия Прозрачный. Обслуживаю малую навигацию. Поможешь? Пятерка на нос.

– За этим пришел,– сказал Сашка. Прицелился и выкатил бочонок из груды. Уселся рядом с Васей Прозрачным.

– Кури,– тот вытащил из кармана пачку «Прибоя».

– Не курю.

– Кури, чудак! Не стесняйся. Я все понимаю. Сам на мели.