Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых)
Шрифт:
– Нет, клянусь, не буду я ее обижать, - капитулирую без боя. С часовщиком, как и с Агатой, шутки плохи.
– А мы теперь с тобой на вы? И что значит «опять»? Когда я ее обидел? – мрачнею.
О наших отношениях дети ведь не в курсе – Агата оберегает их от личных проблем, точно знаю. Да и я всегда старался при них ничего лишнего не говорить и не делать. Откуда такие выводы?
– В прошлый раз мама плакала, - выдает все тайны стальной Агаты ее сын. – Вернулась поздно, закрылась у себя. И плакала. А бабушка ругалась. Сказала:
Ну, конечно, кто бы сомневался. Типичная теща. Заочно меня ненавидит и все будет делать против. Правда, мы и с тестем вряд ли пиво вместе пить будем. Не сложилось знакомство с родителями жены...
Плакала, значит? Из-за меня, придурка нерешительного. Утыкаюсь носом в бок Агаты, веду по ее талии, достигаю голого участка тела между поясом лосин и задравшимся топом.
– Прости, - выдыхаю в разгоряченную кожу, и она покрывается мурашками. – Больше не будет плакать, - целую туда и ощущаю, как вздрагивает Агата.
– Никогда.
Перекидываю обезвреженную на время чертовку так, чтобы она оказалась ко мне лицом и обвила меня за шею. Беру нормально на руки, встречаюсь с ней взглядами и улыбаюсь виновато. Еще один поцелуй легко касается ее носика.
– Собирайтесь, - говорю детям, а сам глаз от Агаты не отвожу. Будто стоит лишь прервать зрительный контакт, как она взбунтуется и сбежит.
– Мы уже!
– с готовностью рапортует Васена. Папина доча.
– Загружайтесь в мою машину, - бросаю брелок Максу, самому сознательному из троих. – В новую! Помните?
Все-таки отвлекаюсь от чертовки, ловлю довольные кивки близняшек, хмурый взгляд мальчишки – и тяжело выдыхаю.
– Доверьтесь мне, пожалуйста, - прежде всего, моя просьба адресована сыну.
Подумав, он уходит вслед за девчонками. С рюкзаками дети мчатся к выходу, а я ставлю Агату на ноги. И тут же получаю ожидаемую пощечину. Но я был к ней готов. Даже не поморщился, хотя удар нехилый.
– Ты была права, Агата, - говорю скорее, чтобы не дать нам обоим все испортить. – Нахрен тесты, все равно я от вас уже никуда не денусь.
– А? – недоверчиво распахивает рот, и я накрываю его поцелуем.
Соскучился. По мягким губам, что тянутся мне навстречу, по дерзким зубками, которые норовят укусить меня в наказание, по сладкому язычку, тут же зализывающему мои невидимые раны.
Обнимаю податливое тело, что стремительно плавится в моих руках. Осознаю, что еще пара секунд – и я возьму мою женщину прямо здесь, наплевав на правила приличия. Если надо – Рома ключи от всех залов отдаст, а сам занятия отменит. Ради друга, подыхающего от голода.
Но нет…
У нас есть дети. Как непривычно…
Отстраняюсь от желанной женщины, хоть это сложно до боли, поглаживаю пальцами ее алую щеку. Веду ладонью по шее. И вниз к груди, подчеркнутой тугим топом.
Спохватившись, лезу в карман и
– Еще раз подарок вернешь… - надеваю украшение ей на шею и застегиваю цепочку, - …за это тоже накажу.
Целую в губы, только на этот раз аккуратно и невесомо. Чтобы не сорваться.
– Я детей в машину усажу, - выдыхаю в приоткрытый ротик. – А ты собирайся, так уж и быть. Иначе будешь бурчать, что не при параде и полуголая, - веду пальцем по декольте, ныряю в соблазнительную ложбинку. Вот как тут держать себя в руках? – Хотя мне и так нравится, - наклонившись, касаюсь губами шеи, нахожу пульсирующую жилку, чуть прикусываю кожу в том месте.
И отступаю. Иначе грядет взрыв.
– Куда ты хочешь нас отвезти? – со смесью желания и подозрения шепчет чертовка. Она стала гораздо мягче после поцелуя. Подтаяла.
– Сюрприз, - отвечаю ей, как и Ваське, но радости не жду. С тройняшками проще договориться. – Обсудить надо… нашу жизнь семейную, - обезоруживаю Агату формулировкой.
Через несколько часов мы, наконец, паркуемся возле дома Марка. Молча с Агатой помогаем детям выйти. И пока она задумчиво осматривает особняк моего брата, а тройняшки гоняют по саду, я вжимаю кнопку звонка.
На пороге появляется Злата, сияющая, озорная, довольная. После свадьбы с Марком она всегда такая. Ослепляет, точно солнышко, еще и огненная такая же в придачу. Улыбается шире, когда видит детей, морщит веснушчатый нос.
– Привет, мелкая, - чмокаю ее в щеку. – А старшие где? – подкалываю по привычке.
Пропустив Агату в холл, захожу следом. Жду, пока тройняшки забегут сами и окружат смешную рыжую тетю.
– Марк в холдинг уехал, - отзывается Злата. И почему-то не реагирует на мою шпильку. – С отцом, - добавляет сипло.
Удивленно вскидываю брови, впиваюсь к невестку вопросительным взглядом, а она плечами пожимает.
– Родители прилетели из Италии? – не верю до последнего. Хреново, если так. – Давно?
– Угу, - кивает рыжая. И приседает к детям. Рассматривает их, знакомится. Подзывает своих двойняшек Аню и Артема, что спускаются со второго этажа к нам. – Маленькие Бересневы, значит, – смеется заливисто. – Мне ваша мама Алевтина очень помогла в свое время. Принять правильное решение, сохранить беременность. И после родов поддерживала, когда я совсем одна осталась, - поднимает взгляд на Агату. – Это мы ваши вещички донашивали, - улыбается ошеломленной чертовке.
– Та самая бедная девочка с двойней? – она не может скрыть удивления. Осматривает особняк Туманова, сглатывает растерянно и на меня косится. – Мне мама рассказывала о вас, но без имен, - вновь к Злате поворачивается.