Трубадур: Начинающий артефактор
Шрифт:
Дойдя до речки и немного пройдя вдоль берега, сел под местной липой, сразу же скрывшись от случайных глаз. Достал рукописи и подложив под себя сумку принялся продолжать перевод.
– Только повторять осталось – пара слов, какая малость… Просыпайся, королевна, надевай–ка оперенье… М–м…
Тихо шуршал карандаш по бумаге, вторя нежному журчанию реки, липа подпевала им, шелестя листьями, в которых весело гулял легкий ветерок. Мне в глаза то и дело попадали блики, отражавшееся в воде. Солнце светило ярко, но уже чувствовалось, что тепло в нем угасает и скоро ударят первые морозы. А пока надо
Сильфы, набрав воды в бурдюки, ушли, перестав раздражать меня. Я же спокойно закончил перевод. Перечитав пару раз получившийся текст и поправив некоторые помарки, переписал его начисто и, отложив в сторону, потянулся. Настал черед музыки. Однако я вообще без понятия, как ее написать. Точнее, написать–то знаю, как – какие–никакие музыкальные знания у меня есть, но распространятся ли они на местные музыкальные инструменты? На гитаре я ее наиграю, на пианино тоже, наверное, смогу. Надо расспросить Лариона или Лукину насчет этого, надеюсь, тут есть нечто похожее на гитару…
Встав и собрав листки в сумку, неторопливо пошел назад, наслаждаясь прогулкой.
– Эй, ты! – закричал кто–то, прервав мои размышления по поводу параллельности миров. – Я к тебе обращаюсь, длинноволосая дылда!
«Это он мне, что ли?» – под понятие «длинноволосая дылда» в округе подходил только я, так что обернувшись на голос увидел паренька лет двенадцати в цветастой одежде, чем он очень напоминал попугая, даже лицо похожее – мясистый нос, с мелкими глазками на пухлой овальной физиономии. Вкуса у пацана, по–видимому нет… Ну, вот кто в наше время напялит коричневые штаны, с красно–зеленой курткой? Под ней виднелась черная рубашка, а на башке у этого недоразумения была желтая шляпа, а–ля, Робин Гуд, только без пера.
– Подойди сюда! – приказал пацаненок высокомерно.
Сейчас меня одолевали несколько противоречивые чувства: благоразумие, ярость, благоразумный гнев. Первое говорило: «Не быкуй. Просто подойди и выслушай. Пацан не прост, судя по одежке. Разозлишь его и станешь короче на голову». Второе орало: «#8*#% этого #8&3*#», третье увещевало: «Подойди, так спокойненько, потом осмотрись, чтоб свидетелей не было, уведи в лесочек, там прикопай. Если будут спрашивать – включай дурачка». Был соблазн поддаться последнему, но победило все же первое, и я, тщательно скрывая эмоции, подошел.
– Знаешь, где поместье Валентия? – спросил он, с презрением во взгляде осматривая мою одежду.
– Да, – выдавил я. И че он до моей одежды докопался? Нормально я выгляжу, специально подбирал, по моде моего мира. Здешняя, если судить по пацану, поехавшая.
– Проведи! – приказным тоном выдал тот.
Мля…
– Хорошо… мэтр, – через силу поклонился я. – Идемте за мной.
Путь много времени не занял и все это время я слушал пустую трескотню о том, как он устал, когда мы уже дойдем и какой из меня плохой проводник.
– Мы на месте… мэтр, – остановившись около ворот в усадьбу, вымолвил я. Солдаты стражи, стоящие по обе стороны, с удивлением уставились на меня и пацана.
– Нет уж, веди к мэтру Валентия! – заканючил в ответ попугай.
– Такому как я запрещен доступ в поместье и уж тем более к мэтру Лариону, – лица солдат вытянулись, а глаза стали блюдцами.
– Хм, теперь разрешен! – припечатал пацан. – Веди, иначе пожалуюсь отцу, и он тебя казнит!
Да, бл… лин.
– Хорошо… мэтр, – скрипнул зубами я, – Где сейчас мэтр Ларион? – спрашиваю у ближайшего солдата.
– В обеденной зале, принимает гостей, – несколько заторможено отвечает он.
– Спасибо, идемте, мэтр.
Не, ну мне точно влетит от Лариона, да и от Лукины тоже. Похоже урок истории придется отложить на неопределенное время.
В обеденной зале было шумно. Обычно тут гораздо тише. И гораздо меньше людей… Сейчас длинный стол, стоящий посередине, был полон еды, и с обеих его сторон сидели высокопоставленные гости. От пестроты нарядов рябило в глазах, видимо, чем вырвиглазнее цвет – тем знатнее личность.
– Папа! – воскликнула личинка, ринувшись вперед.
С его вскриком, в зале наступила тишина, а я оказался под прицелом десятка пронизывающих взглядом. Честно, я сотни раз выступал на сцене и привык ко всеобщему вниманию, но тут прям некомфортно стало, словно на меня нацелили десяток пушек крупного калибра.
– Парот! – встал сидящий во главе стола не высокий мужчина. – Где ты пропадал? Тебя везде обыскались!
– Я в лесу заблудился, – повинно опустил голову Парот, – а потом в деревню вышел. Кстати, казни, пожалуйста вот этого смерда.
Что?..
Глава 10
– Слышь, пацан, ты совсем кукухой поехал? – прошипел я.
– Но, но! – возмутился высокомерно папаша. – Выбирай слова, смерд! Иначе вместо простого повешения, прикажу колесовать тебя.
Стоп. Он серьезно собрался казнить меня? Просто потому, что его сыночек просит?
– Мэтр Эйтон, – поднялся из–за стола удивленно выглядящий Ларион. – Вы всерьез собираетесь казнить этого молодого человека?
– Конечно! – возмутился, оказывается, Эйтон. – Разве по тону не понятно?
– Прошу прощения, но этот юноша мой гость, я не могу позволить… – начал было Валентий, но был грубо перебит гиппрахом:
– Мне все равно на ваше позволение, этот парень посмел грубить отпрыску знатного рода!
– За это не казнят, максимум, порют плетями, – заметил один из сидящих за столом. Невзрачного вида дядька, в, что странно, черной одежде.
– Плетей будет мало, – заявил ему в ответ Эйтон. – К тому же, вдруг он гнался за моим сыном? Вдруг он бил его? Вдруг он с ним что–нибудь сделал?