Трудно быть замполитом
Шрифт:
Видать, сильно его задело то, как смотрела на меня Коллет. Хочет, чтобы и на его уродливую физиономию так же смотрели. Тупой ублюдок…
От моих бредовых откровений у девчонки отвисла челюсть. Я думал, начнет ржать, но нет сразу поверила.
Точно дура.
— Ты… Ты… Как?! Да как?! Как ты все это вызнал?! За два дня?!
— Заткнулись нахрен!!!
Грозный рык рябого неумело подражал командирскому тону безухого. Он нисколько не походил на колыбельную, но лечь баиньки все же пришлось. Нужны мы бандитам или нет, но конкретно этот дурак может и пальнуть,
Когда арбалет снова оказался у печи, а усеянное рытвинами лицо уставилось на танцующее пламя, девица едва слышно повторила:
— Я знаю, что ты задумал.
Судя по неодобрению в голосе, не врала. В этот раз действительно знала.
Во дворе крепости визжали пилы и стучали молотки. Третий день мало отличался от второго — мужики пахали, бандиты шланговали, безухий лютовал, а рябой все так же торчал на стене, наглаживая арбалет.
— Пошто мух ловишь?! Столб ровнее держи!
— Во-во! Ишь зевать удумал…
Мотнув головой и отогнав сонливость, я вновь начал помогать суетящимся мужикам, вбивающим столб для новой секции бесполезных лесов.
Так ладно, на чем я там остановился? А, да… Если мою рожу застолбил рябой, то чьи уши пойдут главарю?
У этого ладони большие, он, поди, для беспалого, тот носатый для безносого… А кто здесь самый ушастый-то? Ну, или хотя бы самый красивый? А вот хрен его знает! Они ведь мужики все, а я по бабам!
— Обед, раззявы!!! — раскатился по двору рев главаря. — И чтоб рож с плошек не поднимали!!!
Да еперный театр, неужели опоздал?! Не-не-не, этот день уже не переживу, прошлый-то едва продержался. Главарь сиськи мять не станет, замочит от греха подальше и всего делов. Баланду отравит или еще чего выдумает, но точно замочит. Второго шанса не будет.
Но кто, блин?! Если я для рябого, кто для безухого?!
Мужики потихоньку бросали инструменты и выстраивались в очередь у грубой лавки с мисками, ожидая пока с другого края двора принесут казан.
Может у девки спросить? Типа, кто ей больше всех нравится? Не, даже по моим широким меркам это какой-то идиотизм…
Пара пленников, назначенных на кухню, поставила бурлящий котел на лавку и принялась за раздачу. Один за другим, мужики разбредались по двору, занимая камни и валуны, будто столики в кафе. Взяв порцию последним, я приземлился за вчерашний камень, где уже знакомая парочка дула на чадящие миски:
— Ух, аж плошка жжется!
— Во-во! Язык обваришь…
Устав разглядывать пленников, я нехотя взялся за ложку, постепенно смиряясь, что это дерьмо станет последним обедом в моей жизни. Но остановился. Под миской, на поросшем мхом валуне, протянулась тонкая трещинка. Зарубка, которую вчера оставил арбалетный болт.
— «В кого метил»…
Мужики недоуменно подняли головы, глядя, как я ковыряю пальцем трещинку. А ведь это правильный вопрос! Очень важный, мать его! В кого метил рябой? Ведь я с другой стороны сидел! И этот ублюдок с арбалетом стрелял вовсе не в безухого, а запугивал, метя в… В его
— Эй, куда встал? А ну брось, главный залютует!
— Во-во! Вчера не хватило?!
Держа в руках горячую миску с мерзкой, дымящей жижей, я двигал к стене. Заметив мое приближение, девица нахмурилась, а парнишка недоуменно обернулся:
— «Свежачок»? Ты чего это, накажут ведь! Вернись, покуда не заме…
— Закрой глаза. Закрой и… Кричи.
Прости, пацан, но так надо.
Недоуменное «А?» превратилось в звериный вопль, когда я окатил парня жгучей баландой из миски. Несчастный рухнул на колени, закрываясь руками, будто это могло спасти от боли. Швырнув плошку, я пару раз пнул под ребра, заставляя пацана визжать еще сильнее.
Истошные крики немедленно привлекли внимание бандитов. Безухий устремился к нам, сыпя проклятиями и едва не сметая камни на своем пути. Отпихнув меня он подскочил к пацану и схватил того за волосы, заставляя показать лицо. Прилипшие куски сельди и пшена смотрелись бубонами и нарывами, придавая обваренной коже ужасающий вид.
Впрочем… Пока рано судить, но надеюсь все же не изуродовал. Каша пусть и очень горячая, но все же не кипяток. Хотя выглядит реально стремно.
Борясь с дрожью в коленях, я подкинул дров в разгорающийся подо мной костер:
— Че зыришь?! А нехрен к чужим бабам лезть! Че, говнюк мелкий, у меня увести решил?! А вот…
— Закрой пасть!!!
— Сам закрой!!! — мой собственный командирский тон заставил безухого вздрогнуть. — Че думаешь, не знаю, чего ты тут затеял?! Да я сейчас всем расскажу, как вы…
Как и в прошлый раз, в лишних провокациях безухий не нуждался. Хватив за пояс, он рванул рукоять кинжала. Мир куда-то испарился. Ни девицы, ни главаря, ни двора. Только тьма и боль. Страшная, пронизывающая до самого затылка.
В сознание вернули вопли. Собственные вопли. Катаясь по земле, я хватался за рассеченное лицо. Вместо того чтобы пырнуть или вскрыть глотку, главарь со злости рубанул куда придется. А пришлось так, что аж нос раскололся надвое.
Мгновенная карма, замполит получает по заслугам… Черный юмор, мать его.
— Да чтож ты… — надо мной причитал голос рябого. — Второй раз! Второй! Чтож мне, сызнова себе тушу выискивать?!
Рванув за шкирку, он насильно поставил меня на колени, вынуждая показать лицо. Дрогнув от омерзения, он отшвырнул меня, словно червивую колбасу.
— Кому велено, на пост вертайся!!!
— Сам вертайся! Пошто искалечил?! Своего просрал, так и моего губить?! Старого прирезал и этого туда же?!
— Закрой пасть!!! Команда была верну…
— Пососи шершавый хер, команда!!! Это у лорденышей команда, а у нас делиться заведено!!! У своих не хапать, в бурдюки не ссать! Нет, я неверно говорю?! Мы здесь за не ради его ушей пыхтим! Мне рожу, тебе пальцы, тому нос! А этот всех без «скота» оставить норовит, все хапает! Сегодня моего угробил, завтра твоего! Аж самострел, что мне девка подарила, и тот «на общее» захапать рвется! А перстенек-то на общее не дает…