Трудно быть замполитом
Шрифт:
— А вы… В дерьме утоплю, коли одна мразь рожу с миски поднимет! Жрать, шлюшье семя, жрать и за работу!!!
Командир окинул взглядом двор и уже почти убедил себя, что никто ничего не понял, но наткнулся на меня. Мимолетная игра в гляделки и я почти слышу, как в его голове скрежещет перо, подписывая приговор излишне башковитому лейтенанту. Он понял, что это была провокация, понял, что я догадался, зачем они нас держат.
Чтож, разведка проведена успешно, осталась самая малость, постараться не сдохнуть.
Остаток
Я даже почти удивлен, что из-за угла не вырулил Камаз, а на голову не упал кирпич. «Пункт назначения», блин! Даже на войнушке, в том, «нормальном» мире, было как-то безопаснее.
Серия несчастных случаев прервалась, только когда я сумел привлечь внимание рябого. В сотый раз услышав грохот и мои вопли, идиот таки сложил два плюс два и сообразил, что командир пытается избавиться от «его» пленника. Ублюдок был невероятно туп, а потому списал все на элементарную месть за унижение во время обеда.
Благодаря «крыше» арбалетчика, я сумел дотянуть до заката.
На ночь пленников спускали в подвал башни, что когда-то служил кладовой для гарнизона крепости. Я брел к лестнице вслед за остальными задолбанными за день мужиками, когда сильная рука рванула мое плечо.
— Здесь твое место! Чтоб под присмотром! — рябой вытащил меня из очереди, и поволок, будто мешок картошки, в сторону огороженного закутка.
По понятным и довольно мерзким причинам, единственную в лагере женщину содержали отдельно как от мужиков, так и от бандитов, сколотив для нее деревянную клеть в углу первого этажа, рядом с печью караула. Запихнув меня к девице, арбалетчик взялся за деревянный молоток и несколько раз ударил по чопику, запирая дверцу клетки. Замков и цепей в брошенной крепости не водилось, бандиты крутились как могли.
Загнав пленников в подвал и подняв лестницу, уголовники рассосались кто куда. Кто отдыхать верхние этажи, кто в дозор на останки стены. У импровизированной камеры остался один рябой, да и тот ближе к полуночи заклевал носом.
— Я знаю, что ты задумал.
Зеленые глаза брюнетки враждебно блестели из-под давно не стриженной челки. Я затряс головой, стараясь сбросить наваждение — на какой-то миг эта девица показалась очень похожей на Коллет.
— Ты задумал побег.
Мда, настолько мимо, насколько возможно.
— Охренеть наблюдательность… К твоему сведенью, из такой помойной ямы каждый захочет сбежать. Даже охранники. Ты вон, вообще уже полмесяца подкоп роешь.
Она аж поперхнулась:
— Как… Ты… Что?!
Смотрела, будто я кролика из шляпы достал. Так, как при первой встрече смотрела
Совладав с дрожью в груди, я нехотя пояснил:
— Работать не работаешь, стирать не стираешь, ноги и те не… Тьфу! То есть, не работаешь, а мозоли на руках свежие. Еще и во дворе выбираешь одно и то же место. Два плюс два… Короче, только идиот не поймет, что ты камни из стены вынимаешь.
Задумавшись, девица поджала колени к груди, невольно демонстрируя из-под порванной рубахи развитые бицепсы. Нет, только крестьянин, проведший всю жизнь в поле, мог принять ее за благородную. Не те манеры, взгляд, черты…
— Чтож, раз ты знаешь, а меня не выдаешь, то дозволь вернуть должок. Слушай же: этому отребью плевать на крепость. Они хотят продать нас за море, как рабов.
— Такая меткая, что даже мимо унитаза промахиваешься… То есть… Отсюда до моря три дня чесать. Одно дело прятать заложников в руинах, а другое, тащить по полям и весям, прячась от взглядов любопытных крестьян, что так и норовят доложить о увиденном местной гвардии или страже. Короче, давай без тупых догадок, я не в настроении.
Накачанная деваха долго буравила взглядом, словно раздумывая, обидеться или проглотить дерзкий тон.
Рассказать или промолчать? Если сказать, то может панику поднять. С другой стороны, за два дня что я здесь торчу, девчонка держалась хорошо. Мужики болтали, будто даже от рябого отбиться смогла, когда тот ее приголубить пытался. Или, во всяком случае, сумела поднять шум, на который прибежал командир и остановил непотребство.
К тому же, уж больно глаза у нее похожи… Ладно, хрен с ним, расскажу, чего уж таиться.
— Им нужны наши тела, а вся эта стройка организована только чтобы занять руки и отвести глаза от факта, что все пленники сплошь молоды и здоровы, а все бандиты изувечены и изуродованы. Нашли себе какого-нибудь ряженного колдуна или сумасшедшего аптекаря, который пообещал уродства «излечить», но уши и носы на деревьях не растут, вот мы и понадобились. Как доноры. Ну, запчасти. Тьфу, то есть… Вот обломки ворот для починки башни разобрали, да? Вот нас так же разберут.
Чертов языковой барьер…
— Только сначала дерьмом откормят, ибо раз маринованная сельдь долго хранится, то и откормленный ею материал столько же прослужит. Магическое мышление, стандартное для идиотов. Потому они за селедкой в порт и ездили, козлы…
Для любого образованного человека это все полный бред, но эти бандиты кто угодно, только не образованные.
Именно на это и указала выходка кашей и публичное унижение безухого. Любой уважающий себя уголовник забил бы меня как сутулую псину, но этот лишь рожей в кашу макнул, да и то вмешался рябой. А почему он вмешался? Явно не из доброты душевной, а оттого, что уже считает мою рожу своей.