Трудные дети
Шрифт:
Хотя может это и неплохо, разрядил гнетущую с каждой минутой всё сильнее обстановку.
Всё ещё сжимая в одной руке нож, я схватила неумолкающий телефон.
– Да, дорогой!- ответила я наконец, беря себя в руки и цепляя поверх всё ещё бьющей нервной дрожи маску принцессы. Годы тренировок не прошли зря , Элеонора Авраамовна была бы мной довольна, хотя глядя как на пушистый ковёр всё же капает собравшаяся с лезвия капля крови, было трудно оставаться спокойной.
– С новым годом , Аля!- радостно кричал на том конце провода Рома, перекрикивая взрывы фейерверков
– С новым годом, Ром!- усмехнулась я в трубку, - только у нас ещё шесть часов до нового года.
– А у нас уже, - бурно выражал он свои эмоции, - как жаль, что мы встречаем его врозь, это в последний раз, теперь только в месте, хочешь, Аль?
– Хочу, хочу к тебе,- шептала я тихо, играя свою роль до конца.
– Я скоро вернусь, тут совсем немного дел осталось утрясти. Люблю тебя Аль!
– И я, с новым годом, Ром!
Он отключился, а я глядя на потемневший экран подумала о глупой примете, о том как новый год проведёшь, так его и встретишь.
Сомнительная перспектива.
Всё это время Марат наблюдал за нашим разговором с раздражённой гримасой, хорошо хотя бы молча, видимо все силы, он тратил на сдерживание эмоций от боли.
– Мда,- процедил сквозь зубы Марат, со здоровой долей скептицизма, - ты и впрямь стала хорошей актрисой, впрочем, ты всегда ею была.
– Ты сделал меня такой.
– Звони Лёхе, пусть найдёт врача и заберёт меня.
Желая поскорее от него избавится, я не стала спорить и ругаться, опасаясь его ярости после произошедшего, послушно взяла с его рук трубку и набрала Трофима. Передала слово в слово слова Марата, по окончании язвительно добавив: ”к ноге”. И повесила трубку, под непрекращающийся поток брани в исполнении Трофима. Адрес называть не стала, я не настолько наивна , чтобы думать что Лёха в неведении месторасположения моей квартиры.
Залмаев вопросительно поднял бровь, я лишь нервно дернула плёчом и промолчала.
Прошла мимо него, обходя по максимальной дуге, налила стакан воды из холодильника, выпила.
Лёху мы дожидались в полном молчании, я лишь как то отстранённо наблюдала, как Залмаев всё больше бледнеет. Хоть бы не отключился, думала я, даже вдвоём мы его не дотащим.
И всё же меня отпускал страх, и понемногу появлялась злость, расцветая всё ярче и ярче.
К моменту приезда Трофима я уже полностью пришла в себя, благо Марат полностью погрузился в свои мысли.
О, как, даже общения ему перехотелось!
Открывая дверь я была готова ко всему, но Лёха уже успел успокоиться, и лишь презрительно произнёс:
– До чего же ты кровожадная, Александра Леонидовна! Не ожидал.
– Я тоже не ожидала столкнуться с вами в этой жизни ещё раз.
– А ты и не в этой, ты ещё в той.
Закрыв за этими двумя дверь, я задумалась, что же дальше.
Куда нас это приведёт и как теперь себя вести, из головы не выходили слова моей старухи.
Я потеряла контроль над ситуацией, да что над ситуацией, над своей жизнью.
Ещё чуть чуть и всё может рухнуть в одно мгновение, от любого слова или неверного движения.
И даже не от чужого , я сама всадив нож в Залмаева чуть не разрушила свой мир.
С этим нужно что-то делать, нужно возвращать контроль себе, любым путём, любой ценой.
Чем я готова платить за свою свободу и спокойствие?
Многим. Но не всем.
***
Марат.
В машине под светом вечерних фонарей и яркой подсветкой праздничных огней, чувствуя, как всё сильнее немеет рука, я вдруг понял, что снова живу.
Не плыву бесконечно под толщей воды, задыхаясь без глотка воздуха, не зная где верх, где низ, бессмысленно, зная только приблизительное направление, не имея возможности вздохнуть, потому что не чем.
Теперь я дышу, глубоко и с наслаждением, впервые за последние восемь лет.
Вкус жизни. Она жива и это главное, всё остальное не так уж и важно.
Месть?
Да, некоторые вещи нельзя прощать, она ушла, бросила меня, заставила поверить в свою смерть, и за это она ответит. Она ответит за всё.
И в первую очередь за обман.
Она готова биться за себя, за свою жизнь. Что же вторая попытка ударить меня ножом была более успешной, чем первая при нашем знакомстве, третьей не будет. Я не позволю.
Моя девочка стала ещё жёстче, ещё ярче, ещё притягательнее.
Лишь с нею рядом я дышу полной грудью.
Моя.
***
Наступившие праздники принесли с собой закономерное затишье: Роман всё ещё во Владивостоке, Лев Иванович и Наталья Дмитриевна скупо поздравили по телефону, Антон в очередной раз пропал на неопределённое время, Ритка думала, что я в Аргентине.
Так что я была предоставлена самой себе, естественно под ощущающимся даже кожей, пристальным, пусть и не заметным вниманием Марата, который не давал о себе знать после последней стычки. Тихо , но не спокойно. Самое время подумать и решить как действовать дальше, оставлять всё на самотёк я была не намерена.
Не для того я положила столько сил и времени, чтобы кто-то решал за меня.
На любого мужчину есть свои рычаги воздействия, эту истину старуха вбила в меня крепко, разные мужчины, разные методы. Только вот Залмаев не был обычным мужиком, и простые привычные лекала здесь не подходили. К нему подход должен быть особенным, он знает меня, я знаю его слабые места, только вот пользоваться этим знанием нужно тонко и аккуратно, мне хотелось жить и жить хорошо, если придётся чем-то или кем-то жертвовать, значит так и быть.
Утихомирить эмоции и мыслить трезво, это я умею, жизнь научила, даже трясясь от страха, как осиновый лист на ветру, в сложившейся ситуации я понимала, что прежде всего он Мужчина. И я знаю, чего хочет этот мужчина.
А я прежде всего женщина, настоящая, хоть и не хочу быть женщиной для него.
Хотя нет, я вру, я хочу быть женщиной для любого, чтобы мною восхищались и возносили. Но с Маратом это и легко и сложно одновременно, все надежды на жизнь подальше от него рушатся и летят в пропасть, поднимая несметное количество брызг от воспоминаний и причинённой друг другу боли.