Трудный путь к диалогу
Шрифт:
Занятия в монастыре основательно вооружили Лас Касаса и сделали его убеждения неколебимыми. Он начинает писать историю Конкисты, собирает сведения о бедственном положении индейцев, шлет на родину реляции, в которых клеймит колонизаторов. В это время, в 30-е годы, ею миссионерская деятельность охватывает Гаити, Гватемалу, Никарагуа.
Чем ближе он знакомится с народами Вест-Индии, тем теплее становится его отношение к ним. "Бог, - пишет он, - создал этих простых людей без злобности и коварства. Они очень послушны и преданы своим собственным властителям и христианам, которым служат.
Лас Касас считал необходимым сохранить национальные устои индейцев и власть их вождей-касиков.
Ему было ясно, что отнюдь не всех обитателей Нового Света можно относить к категории "дикарей". Ведь сами конкистадоры были поражены их памятниками: пирамидами, статуями, цитаделями. Действительно, ольмеки, ацтеки, майя и другие народы континента создали высокоразвитые цивилизации, не уступавшие тем, что сложились на Древнем Востоке или в средневековой Европе. Даже Диего де Ланда, жестоко преследовавший американское язычество, признал, что майя имеют долгую и богатую событиями историю.
Да, они были язычниками, но, как справедливо замечал Лас Касас, ведь и европейцы не всегда были христианами. Ему было известно об изуверских обрядах некоторых племен, в частности о человеческих жертвоприношениях. Однако Лас Касас считал, что это нисколько не оправдывает конкистадоров. "Испанцы, - писал он, - чуть что начинают кричать обо всех этих суевериях и об общении индейцев с дьяволом, дабы очернить их, воображая, что суеверие этих людей дает христианам больше права их грабить, угнетать и убивать, и это происходит от великого невежества наших людей, ибо они не знают о слепоте, и заблуждениях, и суевериях, и идолопоклонстве древнего язычества, которого не миновала и Испания" [5].
Индейцы, говорил Лас Касас, освободятся от варварских обрядов, когда станут добрыми христианами, но обращать их нужно без принуждения, как это делали апостолы Христовы. Впрочем, все слова проповеди окажутся пустым звуком, если испанцы-христиане будут продолжать свои гнусные бесчинства.
Сам отец Бартоломе вместе со своими помощниками много сделал для развития подлинного миссионерства. Так, он сложил на языке киче гимны библейского содержания, и новокрещеные пели их под сопровождение традиционных индейских инструментов.
О мирных путях проникновения христианства в индейскую среду свидетельствует новый культ Гвадалупской Богоматери. Он возник в связи с явлением Девы Марии одному крещеному ацтеку в 1531 году, т. е. в разгар миссионерской деятельности Лас Касаса. Этот образ "мексиканской Мадонны" со смуглым ликом до сих пор глубоко почитается в Центральной Америке. "Легенда о ней, - писал Грэм Грин после посещения Мексики, - дала индейцам чувство собственного достоинства, заставила поверить в свои силы; это была не охранительная, а освободительная легенда" [6]. Не случайно, что когда в 1810 году священник Хидальго призвал на борьбу за свободу Мексики, на его знаменах были изображения Гвадалупской Богоматери...
В 1542 году усилия Лас Касаса дали первые ощутимые результаты.
За год до этого богословы Саламанки официально осудили как насильственную христианизацию, так и крещение индейцев без достаточной подготовки. В работе над документом по этому вопросу принимал участие доминиканец Франсиско де Виториа (1483-1546), выпускник Парижского университета, приверженец Эразма Роттердамского.
Взгляды Виториа полностью совпадали со взглядами Лас Касаса. Он не только настаивал на мирной проповеди Евангелия, но и открыто осуждал беззакония колонистов. Языческие верования индейцев, заявлял Виториа, не оправдывают войну против них. Его оценка "подвигов" конкистадоров, типа Кортеса, была недвусмысленной. "Примут или не примут варвары христианскую веру, - говорил доминиканец, - не следует на этом основании начинать против них войну" [7].
"Заключение" богословов Саламанки было подписано и другом Лас Касаса Доминго де Сото (1495-1560), ставшим впоследствии духовником Карла V. Еще раньше в своей книге "Справедливость и право" (1540) он подчеркивал, что индейцы имеют равные права с прочими народами.
Однако и богословы, и король должны были сознавать, какое резкое сопротивление вызовут "Новые законы" в Вест-Индии. Для проведения их в жизнь нужны были энергичные, авторитетные и убежденные люди. Поэтому Карл V предложил Лас Касасу епископскую кафедру в Перу. Но тот предпочел Чиапас, поскольку хорошо владел языком этой области, расположенной на границе Мексики с Гватемалой. В конце 1544 года новопоставленный епископ вместе с группой доминиканцев снова увидел берег Нового Света.
На первых порах колонисты приняли его со всевозможными почестями. Видимо, они рассчитывали, что сумеют договориться с епископом. Но скоро они поняли, что компромисс невозможен, что Лас Касас прибыл для полного ниспровержения прежних порядков. "Новые законы" грозили лишить энкомендеро возможности бесконтрольно хозяйничать в королевских владениях. И они приняли вызов.
Так началась трагическая эпопея, в которой епископ, казалось бы, потерпел поражение. Интриги, покушения, бурные дебаты стали в эти месяцы постоянным фоном жизни Лас Касаса. Ему приходилось кочевать с места на место среди тропических лесов, рассылать монахов, словно разведчиков, по городам и селам. Колонии гудели как растревоженный улей. Лас Касас сначала не сдавался и объявил, что лишает всех, у кого еще есть рабы-индейцы, отпущения грехов.
Однако в конце концов он убедился, что без более действенной поддержки ему не справиться с упорствующими. В 1546 году он вынужден был вернуться в Испанию.
Он пытался всячески укрепить в короле мысль, насколько пагубным для короны является сложившаяся система. Чтобы окончательно решить этот вопрос, правительство собрало специальное совещание теологов и юристов. Оно заседало в 1550-1551 годах в Вальядолиде. Здесь произошел поединок Лас Касаса с его главным идейным противником Сепульведой, который, кстати сказать, в Вест-Индии никогда не бывал.