Трудный путь к диалогу
Шрифт:
Как только неожиданные защитники индейцев удалились, в церкви поднялся такой шум, что едва сумели закончить службу...
Сцену эту детально и живо описал сам Лас Касас, бывший ее свидетелем. Скорее всего, именно в тот день в его сознании шевельнулся вопрос: законна ли сама по себе Конкиста?
А ведь Лас Касас был связан с ней происхождением и образом жизни.
Он родился в семье севильского судьи, который вместе с братом сопровождал Колумба в его втором путешествии. Получив степень лиценциата права в Саламанкском университете, Лас Касас тоже отправился за океан. В январе 1502 года он прибыл на Гаити в составе королевской экспедиции Николаса де Овендо. Здесь он унаследовал земельные владения отца, на которых работали индейцы и негры-рабы.
Лас Касас не пишет о том, какое впечатление произвела на него проповедь де Монтесиноса. Он лишь рассказывает о бурных протестах, которые она вызвала у других испанцев. И о том, как монахи вернулись на родину, чтобы убедить короля Фердинанда принять меры против беззаконий.
Быть может, тогда Лас Касасу еще казалось, что доминиканец немного сгустил краски (впоследствии в этом же обвинят самого Лас Касаса). Но когда через три года ему пришлось сопровождать карательный отряд на Кубе, он уже перешел от сомнений к твердой убежденности: Конкиста - неправое дело, испанцы своими действиями унижают христианскую веру и тормозят миссию, а индейцы - жертвы произвола и жестокости.
К этому времени Лас Касас уже несколько лет был священником.
Его первый практический шаг после прозрения - отказ от собственных земельных владений. Отныне жребий брошен. Испанский патер начинает свою борьбу.
Прежде всего, он решает плыть в Испанию, чтобы подтвердить правоту доминиканцев и открыть глаза королю. В этом его горячо поддержал доминиканский приор Педро де Кордова (1460-1525).
Он отправляет с ним Антонио де Монтесиноса, того самого монаха, который первым повел наступление на колонизаторов.
В сентябре 1515 года путешественники уже в Севилье. И здесь они сразу же находят сторонников своего начинания. Архиепископ Севильский Диего, в прошлом доминиканец, всецело одобрил их и обещал содействовать их свиданию с престарелым королем.
Между тем и колонисты принимали свои меры защиты. Они слали в Испанию оправдательные письма, стремясь очернить Лас Касаса и избежать разоблачений. Им было хорошо известно, что двор, считая Вест-Индию своей землей, был против использования туземцев как рабов. Происки энкомендеро успехом не увенчались. Хотя Лас Касас и Антонио не смогли лично побеседовать с королем, их заступничество за индейцев одобрили регент Адриан и кардинал Испании Хименес.
Кардинал назначает его экспертом по делам коренных жителей Вест-Индии с официальным званием "покровителя индейцев". Его милостиво принимает во Фландрии наследник престола Дон Карлос. В его глазах бесчинства колонистов угроза интересам метрополии. Счастливым образом королевская политика и цели Лас Касаса совпадают.
Но это совпадение временное. Пройдут годы, и взгляды отца Бартоломе станут куда более радикальными. Он уже не будет довольствоваться облегчением участи индейцев и улучшением миссионерской работы. Он объявит военное сопротивление Конкисте справедливым делом, поскольку захваты индейских земель были насильственной узурпацией. "Уроженцы всех земель в Индиях, напишет он, - куда мы вступили, имеют право вести против нас самую справедливую войну и смести нас с лица земли. Это право они будут иметь до Судного дня" [2].
Таким образом, Лас Касас станет предтечей тех "мятежных пастырей", которых будет немало в истории латиноамериканского католицизма. Напомним хотя бы отца Мигеля Хидальго, возглавившего борьбу Мексики за независимость, священника-революционера Камло Торреса, епископа Элдера Камару, друга обездоленных, проповедников "богословия революции".
Впрочем, повторяю, радикализм Лас Касаса был зрелым итогом его деятельности. Пока же он требует лишь освобождения индейцев от положения рабов и проповеди христианства без насилия и шантажа.
Вместе с ним в Америку отправляют комиссию, которая должна проверить положение на месте. Однако поездка не дала желаемых результатов. Колонисты сумели привлечь комиссию на свою сторону. И в 1517 году Лас Касас вновь возвращается в Испанию. Там Дон Карлос, уже ставший королем, снова выражает готовность помочь настойчивому священнику, тем более что его открыто поддержал Саламанкский университет. Король предоставил Лас Касасу право начать эксперимент: основать вольное поселение в Вера-Пас, где индейцы трудились бы на равных правах с испанцами. Казалось, цель близка. Однако отношения местных жителей с колонистами были уже настолько омрачены, что опыт Лас Касаса закончился крахом. Другого человека это могло бы повергнуть в отчаяние, но не таков был Лас Касас. К тому же он помнил, что у него есть немало сторонников. Особенно дорога была для него поддержка доминиканского ордена. И, быть может, поэтому в 1522 году он сам вступает в него.
В расхожих представлениях орден св. Доминика чаще всего отождествляется с мрачным орудием инквизиции. Но такой взгляд грешит однобокостью. Веками этот орден давал крупных ученых, реформаторов, подвижников. Доминиканцами были и философ Фома Аквинат, и пламенный борец против диктатуры Савонарола, а позднее Томмазо Кампанелла, автор знаменитого "Города Солнца". Поэтому не случайно, что из среды доминиканцев вышли многие обличители Конкисты, и не случаен выбор самого Лас Касаса.
Став монахом, он на несколько лет погружается в теоретическое изучение волнующей его проблемы. В Священном Писании, у Отцов Церкви, в богословских и юридических трактатах - всюду ищет он аргументы в пользу своих идей.
Эти идеи опирались на нравственный идеал Евангелия, возрожденный современниками Лас Касаса: Эразмом Роттердамским, Томасом Мором, Пьетро де Мартиросом и другими христианскими гуманистами.
Все они утверждали высокое достоинство человека как образа и подобия Божия. Все выступали на защиту права и законности. Все были убеждены, что вера Христова несет в себе благовестие свободы и не должна быть никому навязываема.
Последнее было особенно важно для Лас Касаса, свидетеля псевдомиссионерства, которое использовало силу и вынуждало язычников смотреть на Христа как на "самого жестокого из богов".
"Христианская религия, - писал Лас Касас, - одинаково может быть приспособлена ко всем народам мира, она всех людей одинаково принимает в свое лоно и никого не лишает свободы и собственности, не превращает в рабов под тем предлогом, что люди по своему естественному происхождению являются либо свободными, либо рабами" [3].
Позднее сторонник рабства Сепульведа, выступая против Лас Касаса, тщетно пытался опровергнуть его на основе Библии или церковной традиции. В конце концов, ему пришлось ссылаться главным образом на язычника Аристотеля...