Трудовик. Чистилище 1.1
Шрифт:
– Помогите! – раздаётся совсем рядом женский крик. Дарья! Что-то случилось! Резко перекатываюсь в сторону, чувствуя, как кого-то сбиваю с ног. Возглас мужика, которого Артур назвал Сёмой. Падение тела. Рывком поднимаюсь на ноги, морщась от боли в ноге, и глаза сразу же подмечают главное.
Два урода в дальнем углу пытаются сорвать с Дарьи одежду, а она сопротивляется изо всех сил. На тюфяке сидят две женщины, с интересом наблюдая за происходящим. А у ног копошится третий мужик, пытаясь нащупать Дарьино копьё, которое обронил при падении. Суки, на свежатину потянуло значит! Ну сейчас я вам устрою потрахушки с плясками!
Глава 6 Первая смерть.
От души пробиваю тяжёлым ботинком прямо под дых идиоту, продолжающему попытки дотянуться до копья. Тот издаёт хрюкающий звук, и затихает. Начинают орать женщины, оповещая своих трахарей об угрозе. Шарамыг отвлекается на крики, и Дарья тут же вырывается из его рук. Отлично!
– Н-на! – я на выдохе швыряю половинку каменного блока в корпус щуплого мужика, пытающегося снять с пояса топор, и того буквально сносит тяжёлым снарядом к противоположной стене. Чёрт, похоже убил.
– Эй, ты чё творишь, лысый!? – орёт Артур, рывком поднимая Дарью на ноги и прикрываясь ей, как щитом. – Чё не сказал, что это твоя баба? Да мы бы пальцем её не тронули. А-А! Отпусти, сука-а!
– Заткнись, урод! – моя напарница, сдавив рукой хозяйство бородача, внезапно оказалась в выигрышном положении. – Отвечай, мразь, как смогли одурманить меня?
– У Шарамыга способность, вроде гипноза! Ох-х! Действует десять секунд! Отпусти, Христом-богом прошу!
– Дарья, отпусти его. – как можно более спокойным голосом произнёс я. Спутница, бросив на меня полный ярости взгляд, внезапно остыла, и, разжав руку, отскочила за мою спину. Я тут же сократил дистанцию и отдуши приложил бородача по затылку, отправив того в беспамятство. Затем повернулся к верещащим бабам и рявкнул: – А ну заткнулись нахрен, пока я добрый!
Воцарилась относительная тишина, лишь Сёма поскуливал возле жаровни. От чего-то жгло левую ладонь. Поднёс к лицу и разглядел в свете догорающего костра приличный ожог. Твою душу мать! Похоже тот кусок блока был частью жаровни.
– Дарья, достань из моего вещмешка аптечку, там бинты должны быть. – попросил я, и повернулся к притихшим женщинам. – В каком направлении нужно идти, чтобы выйти к главному оазису?
– Какому главному? – испуганно произнесла одна.
– К тому, где проживает ваш Антифриз хренов!
– А! Так это вон в той стороне. – жещина указала рукой в одном направлении, затем в другом. – Или туда. Я, если честно, не помню.
– Наверху есть бревно, с надписью, оно указывает нужное направление. – сообщила вторая, до этого молчавшая. – Оно приметное, за край стены выходит. Там и лестница рядом лежит, чтобы можно было быстро спуститься за стену.
– Понятно. Будете сидеть тихо, и никто не пострадает.
– А можно мы доедим остатки ужина? – произнесла первая. – Хоть раз наесться как следует!
– Сидеть, я сказал! – добавил в голос холода
– Давай сюда руку, я обработаю и перевяжу. – позвала меня Дарья. – Подойди поближе к костру.
Напарница быстро нанесла мне на место ожога какую-то мазь из аптечки, затем осторожно втёрла её, и качественно перебинтовала, я бы не смог лучше.
– Спасибо, что выручил. – негромко произнесла она, подрезая кончики бинта. – Сама не поняла, как оказалась в их лапах. Вроде сидела у стены, копьё на коленях, а в следующую секунду уже стою, а этот хмырь пытается стянуть с меня рубаху.
– Главное, что всё хорошо закончилось. Просто я, идиот, не прокачал всю ситуацию. Не подумал, что могут быть способности, подавляющие волю других. Ты как, сможешь дневной переход выдержать?
– Я успела отдохнуть. – Дарья кивнула в сторону бородача. – Смотри, в себя приходит.
– Собираемся и уходим, не задеживаясь. Иначе их придётся связывать, а я не ручаюсь, что в процессе не прикончу их.
Через десять минут мы шагали по ночной пустоши. Видимость – небольше сорока метров, полное отсутствие ориентиров, и шорох почвы под ногами. Шли молча, не разговаривая. Я думал о том, что с одной стороны стал уязвимым, взяв под свою опеку Дарью, а с другой – одиночке здесь не протянуть долго. Не было бы напарницы, и меня спокойно бы закололи ночью, забрав рюкзак.
Спутница думала о чём-то своём. Молчание нас и выручило – лишь благодаря ему мы услышали порыкивание. Навскидку метрах в двухстах впереди. Я остановился и выставил на пути Дарьи руку.
– Тихо. – прошептал одними губами. Набрал полную грудь воздуха и, медленно выдыхая, прислушался. Рык усилился, стала слышна возня. Затем раздалось повизгивание, резко сменившееся истошным воем. Проклятье, да там похоже кого-то живьём жрут.
– Дарья, держись за моей спиной. – приказал я напарнице. Достал дубинку из чехла, проверил, свободно ли выходит нож из ножен. Можно атаковать.
Первую сотню метров прошёл быстрым шагом, затем замедлился. Снял вещмешок, осторожно опустил его на землю. Спутница, державшаяся в паре метров позади, повторила мои действия.
Дальше двигался осторожно, пока не увидел тварей. Две здоровенные твари рвали зубами третью, более мелкую. Причём расположились так, что к ним не подобраться незаметно. Одна в любом случае заметит. Плевать! Мне нужно очистить свою карму, а уж с двумя справлюсь. Если что, Дарья поддержит.
– Не отставай. – коротко бросил за спину, и, ругая свою больную ногу, сорвался с места навстречу пирующим зверюгам.
Два десятка шагов, и тварь, что стоит ко мне спиной, отрывается от добычи и поднимает голову. Уши навострила, сука. Сейчас уже видно, что это очень крупная псина, метра полтора в холке Килограмм сто весит, не меньше.
Та, что должна была меня увидеть первой, продолжала рвать добычу, не отвлекаясь, а вот её более чуткая товарка начала вертеть головой. Меня она заметила в момент нанесения удара, и увернуться уже не успела.
– Хрясь. – бита, усиленная весом моего тела, обрушилась на хребет зубастой псины. Даже без способности удар вышел столь мощный, что переломил зверюге позвоночник. Я же, продолжая двигаться вперёд, нанёс ещё один удар, целясь прямо в морду второй твари. Неудачно вышло, псина дёрнулась в сторону, и я лишь концом биты зацепил шкуру, да и замах получился так себе.