Трудовые Будни Великого Героя

Окунев Юрий

– Он прошел через несколько рук и неприятностей. Их даже закладывали, но выкупили обратно. Один раз они спасли своему хозяину жизнь, – толпа вздохнула. – Да, в крышку попала стрела, оставив очень специфический след. А так как эти часы носят во внутреннем кармане в районе груди, можно предположить, что Дама с серебристым лезвием стояла очень близко. Надеюсь это были не ваши часы, господин фон Прейс? – старый мастер повернулся к хозяину поместья.

– Нет, мне повезло больше тогда – я укрылся за перегородкой в повозке, и стрелы не добрались до меня. А человек, которому принадлежали

эти часы, – мы думали, что всё кончено. А он, как ни в чём не бывало, ринулся на бандитов. Те приняли его за бессмертного посланника Ада и решили поджать хвосты. И хоть мы потеряли несколько человек, эти часы действительно спасли не одну жизнь.

Толпа возбуждённо загомонила. Мастер, как всегда, оказался на высоте и теперь тихо улыбался в усы.

– Мне кажется, пришла пора другим показать себя! – воскликнул фон Прейс, и мастер Гош, поклонившись, отправился встречать на ступеньках новых претендентов.

Их оказалось четверо: кузнец, мастер по фарфору, художник и оружейник. Когда объявили последнего, мама бросила быстрый взгляд на отца. Отец сделал вид, что не заметил этого. Все в доме и в округе знали, что в доме фон Прейса к оружию относятся несколько напряженно.

Но попытки оружейников попасть на службу не прекращались, тем более, заказывать оружие в подарок своим соседям всё равно надо было. А то эти вояки могли обидеться, если преподнести им только пирог из капусты. А так – сразу и инструмент, чтобы порезать пирог на кусочки…

Кузнец поиграл с огнём и металлом: под брызги искр и вздохи толпы рождались подковы, подсвечники и куски ограды. В сгущающихся сумерках это выглядело завораживающе. Конечно, мастерство было неоспоримо, но всё-таки где-то тут заканчивалось ремесло и начиналось представление, а это не очень хорошо.

Второй – мастер по фарфору – просто представил свои работы: изысканные чайники, на которые явно положила глаз госпожа фон Прейс; супницу с оленями, которая весила как ванная; расписанная плитка, собранная на доске в целую панораму. Мастер тоже получил свою долю аплодисментов.

Далее вышел художник. Стройная и подтянутая фигура, быстрые и чёткие движения. Он молча поклонился хозяевам дома и ловко подтащил первую подставку с картиной. Под тёмной тканью скрывалось полотно сантиметров девяносто в высоту и шестьдесят в ширину. Художник сделал театральную паузу и сорвал покрывало. Народ ахнул и слегка попятился.

Даже у меня шерсть на затылке встала дыбом – на картине был изображён нападающий крокодил Лугата – возможно, его дикая, неодомашненная форма. В свете факелов и мерцании пламени казалось, что он дышит, не отводя горящего взора от толпы в целом и в частности от меня. Мне стало слегка не по себе.

– Во даёт, – прошептал рядом Роше. – Давно я не видел стоящих художников.

Я продолжал молчать и смотреть на чудовище. Толпа тем временем немного отошла и захлопала, показав, что оценила картину. Художник ещё раз поклонился.

Затем он подтянул ближе к краю помоста следующее произведение под какой-то старой тряпкой. Опять пауза, толпа напряглась, ожидая потрясения. Но автор умело сыграл на этом и показал картину другого настроения – пасторальный

пейзаж, вид на какую-то цветущую равнину. И хоть в ней не было ощущения опасности, казалось, что картина живая, что река вот-вот потечёт, что ветер колышет траву и по небу несутся облака. Этот художник воистину был талантлив. Аплодисменты набирали обороты.

Третья картина была выставлена снова под покрывалом. И люди с нетерпением ждали, что же окажется под ним. Автор положил руку на ткань, и все затаили дыхание. Секунда, вторая. Легкий треск пламени и буханье сердец внутри грудных клеток. И вот – полотнище сдёрнуто.

В первый момент показалось, что картина как-то сдавлена. Спустя мгновение стало понятно, что это маленькая комната, вид с какого-то окна. Вот тумбочка на переднем плане, вот на ней бумаги и чернильница. Справа – разобранная кровать, бельё на которой перемотано. Вот тень на заднем фоне.

И тут мне по носу ударило ощущение – я снова чувствовал запах своей микстуры, видел Тень, которая шептала странные чужие слова, легкое головокружение…

Я силой воли заставил себя вынырнуть из этого наваждения – что было, то уже прошло! Но кто он, этот художник, как он написал все эти картины? Я должен подойти к нему!

Но задумку о разговоре прервали пронзительные крики. Женские, с неподдельной паникой.

К ним присоединились матерящиеся, вопящие и кричащие мужские голоса. А затем я услышал характерный рёв диких существ и рванул вперёд.

Тело переставляло ноги, мозг анализировал ситуацию: монстров в этом районе не так много; большинство я вывел несколько лет назад; так близко от дома находится только один вид опасных существ, кроме людей; но с каких пор одомашнивание пошло в обратную сторону?

Последняя мысль дошла до головы в тот момент, когда я выскочил к крайним шатрам. Люди уже освободили этот участок. Мне открылась чудесная и живописная картина: наши крокодилы с рёвом и обнажёнными клыками продираются сквозь эти самые шатры. Пруд за их спиной почти что вскипел – адские сердца наших милых домашних любимцев вышли на боевой режим.

Рука автоматически хлопнула по левому бедру и неуверенно сползла обратно. Меча не было. Я дома, да ещё и на больничном. Я попятился назад. Но судя по всему, эти гады ещё и в темноте неплохо видят. Они ринулись за мной! Мои попятные быстро переросли в забег на короткие дистанции. Дыхалки хватило ненадолго, но я услышал, что меня зовут:

– Мастер Брий, мастер Брий – сюда!

Человек стоял на помосте и размахивал факелом. Я устремился к нему.

Крокодильчики – мои милые и отнюдь не розовые – судя по всему, решили слопать именно меня и поэтому скорректировали свой курс. Их алчущие пасти были где-то рядом. У помоста я понял, что человек с факелом – оружейник. До него очередь не дошла. В одной руке он держал факел, в другой – меч.

– Мастер Брий – держите! – и он кинул клинок в мою сторону.

Оружие взлетело лезвием вверх и не меняя положения долетело до меня. Я спокойно поймал его за рукоять. Одноручник, лёгкий, отличная балансировка – меч как влитой лежал в руке. Хорошая работа, да только нужно что-то во вторую руку.