Трущобы Петербурга
Шрифт:
Вечно занятый своими расчетами, Матвей решительно ничем не интересовался, и с ним говорить было не о чем. Иван, наоборот, был страстный любитель чтения и интересовался всем, что делалось на свете. Разговаривая с Савельичем, он обнаружил здравые понятия, и потому свободное время они проводили в рассуждениях и спорах.
Чрезвычайно красивая, особенно когда ее научили одеваться прилично, Марьюшка очаровала всех своей приветливостью и душевной простотой. Бедные жильцы дома, с которыми Матвей обходился крайне неприветливо (он только ласков
– Ах, Марья Васильевна! – кланялась ей такая жилица. – К вам я пришла, будьте такая добренька!..
– Опять за квартиру? – догадывалась Марья.
– Уж простите, надоедаю вам, не откажите ради Христа! Управляющий непременно требует, чтобы заплатили мы завтра, а муж получает жалованье двадцатого, а сегодня только первое.
– И он не может подождать до двадцатого?
– Ни за что! Дня три даст сроку, да и то ругается: «Голь! – кричит, бывало, – шантрапа такая!», на всякие манеры облает.
– Да, это нехорошо. Вы двадцатого отдадите?
– Да что вы, Господи Боже мой! Неужто мы с мужем станем злоупотреблять вашею добротою?
– Хорошо, я вам дам, но только не говорите никому.
И действительно, занятые таким образом деньги с благодарностью возвращались обратно, к величайшему неудовольствию Матвея, который не любил, чтобы баловали всякую бедноту, к которой он относился презрительно.
Чем дальше шло время, тем больше чувствовал Матвей, что планы его постепенно разрушаются. Не этого ждал он, вызывая из деревни брата. Он хорошо знал про честность Ивана, но все-таки думал, что он не устоит против искушения сделаться богачом. Но после сделанных опытов в виде, как было говорено выше, осторожных подходцев, он увидал, что брат, будучи очень доволен и тем, что у него есть, не решится ни на какую подлость.
А тут еще и быстро растущая популярность Ивана и его жены поставила сперва его в тупик, а потом возбудила в нем серьезные опасения: вышло так, что Иван как бы заслонял собой старшего брата, о котором все теперь забыли и думать. И Матвей не на шутку задумался. Первою его мыслью было выжить Ивана из дому, но как это было сделать? К чему привязаться? И он, наконец, решил испробовать почву.
ВСКОРЕ ПРЕДСТАВИЛСЯ ТОМУ подходящий случай.
С чердака пропало чье-то белье. Владелица этого белья была прачка, которая, разумеется, подняла крик.
– На что это похоже?! – жаловалась она управляющему. – В доме целых три дворника, а с чердаков воруют!
– Этого еще не хватало! – воскликнул Матвей, в душе сильно довольный этим случаем. – Позови Ивана, я с ним поговорю.
Такая вещь, как кража белья с чердаков, случается нередко во многих домах любого большого города, и все дело тем и ограничивается, что составить протокол, потом начнут искать вора, который в большинстве случаев оказывается тут же, дома, а что касается до дворников или других лиц, которым вверено наблюдение за домом, то они за это не отвечают.
Но Матвей, в последнее время сильно возненавидевший брата, решил воспользоваться этим случаем, чтобы сжить его с места. В контору явился Иван в сопровождении плачущей прачки.
– Это что у тебя происходит, а?! – набросился на него управляющий.
– Вот сейчас узнал, что у нее белье украли, – сказал Иван и по привычке хотел сесть на стул, но брат остановил его.
– Раз я перед тобою управляющий, а ты дворник, то ты должен стоять вон там, у порога, и отвечать на то, что у тебя спрашиваю! – оборвал его Матвей.
Иван, недоумевая, взглянул на него, но потом вдруг рассердился:
– Это что еще за генерал такой! – воскликнул он. – С какой я радости должен стоять перед тобой?
– С той, что во время службы нет братьев, и каждый перед начальством должен помнить свою обязанность!
– Только не перед тобой, а перед хозяином! А для меня ты вот что, и больше ничего.
Иван плюнул на пол и растер сапогом и затем, обратясь к прачке, сказал:
– Идем со мною, сейчас мы разберемся.
– Нет, стой! – крикнул взбешенный Матвей. – Ты должен мне сказать, почему в нашем доме произошла кража, и чего вы втроем глядели?
– Ответ на это я дам хозяину, а не вашему превосходительству, – отвечал Иван и затем, надев фуражку, сделал под козырек и вышел из конторы.
– Хорошо! – крикнул ему вслед Матвей. – Я тебя, голубчик, доконаю, будешь ты у меня знать!
И, быстро собрав какие-то бумаги и счета, управляющий побежал к домовладельцу, который в это время был дома.
Павел Михайлович пил утренний кофе, когда горничная доложила ему, что его на кухне ждет управляющий.
– Позови его сюда, – сказал хозяин.
Вошел Матвей и, поклонившись, почтительно стал у двери.
– Что нового? – спросил Павел Михайлович.
– В вашем доме кража случилась.
– Кража? Где?
– На чердаке во втором флигеле белье пропало у прачки Матрены Федотовой из 136-го номера.
Сидевшая тут же за столом жена Бухтоярова, Екатерина Семеновна, только руками всплеснула.
– Ну скажите пожалуйста, – воскликнула она. – Пропасть из запертого чердака белью, как это могло случиться?
– Я об этом спрашивал старшего дворника Ивана, – ответил Матвей. – Но он мне столько дерзостей наговорил, что я не знал, что и делать, норовил даже ударить.
– Да что ты! – воскликнул Павел Михайлович.
– Так точно, словно он взбеленился, а на что, не могу знать.
– Наверно, ты чем-нибудь его оскорбил, – сказала Екатерина Семеновна. – Иначе человек зря не набросится.
– Хорошо, иди в контору и позови туда Ивана и эту прачку, – сказал хозяин. – Я сейчас приду.
Матвей ушел.
– Я уже давно замечала, что этот Матвей косится на брата, – сказала Екатерина Семеновна. – А третьего дня я застала Марью в слезах.
– С чего же это?