Труженики моря
Шрифт:
Потом он снова засыпал и во сне видел себя в Бю-де-ла-Рю, в Браве, в С<ен->Сампсоне; слышал пение Дерюшетты; то была действительность. Когда он спал, ему казалось, что он не спит и живет; когда просыпался, ему казалось, что он спит и грезит.
Около половины ночи в небе раздался странный гул. Жилльят сохранял во сне смутное сознание, что это, вероятно, занимался ветер. Он приоткрыл веки и увидал, что на зените висели большие тучи; луна убегала, а за нею следом катилась какая-то крупная звезда.
Голова у Жилльята была полна смутных
На рассвете он окостенел от холода и заснул глубоким сном.
Резкость зари вызвала его из этого усыпления, быть может опасного.
Он зевнул, потянулся и выскочил из своей ямы.
Он так заспался, что сперва ничего не мог понять.
Мало-помалу сознание действительности возвратилось к нему до такой степени, что он вскрикнул: «Позавтракаем!»
Погода была тихая, небо холодное и ясное, туч как не бывало, ночь вымела горизонт, солнце вставало весело. Второй благоприятный день.
Жилльят снял плащ и наколенники, ввернул их в баранью шкуру, убрал постель, спустился по веревке на палубу «Дюранды» и побежал к нише, где вчера оставил корзину с провизией. Но увы! Ее там уже не было! Так как она стояла очень близко к краю, то ночной ветер сбросил ее в море.
Жилльяту оставались только сухари, да мука, да раковины, которыми питался несчастный умерший с голоду на скале, куда его забросила буря после погибели корабля.
О рыбной ловле нечего было и думать. Рыба боится бурунов; верши и большие невода совершенно бесполезны на подводных рифах: они только рвут сети.
Жилльят позавтракал несколькими морскими вшами, отделив их с большим трудом от скалы. Он чуть не сломал на них ножа.
Во время этого скудного завтрака он услышал странный шум на море. И посмотрел.
Стая ласточек и чаек ринулась на одну из скал, хлопая крыльями, кувыркаясь и крича наперерыв. Все шумно кишели на одном месте. Все клювы и когти старались разорвать что-то.
Это нечто — было корзинка Жилльята.
Корзинка, брошенная ветром на острую скалу, разорвалась. Птицы слетелись. Каждая из них захватила в клюв по обрывку. Жилльят издали узнал свою жареную говядину и сушеную рыбу.
Птицы вступали в борьбу в свою очередь. Они отмстили по-своему. Жилльят отнял у них квартиру; они отняли у него ужин.
XVII
Прошла неделя.
Хотя дождливая пора уже наступила, но дождь еще не шел, к великой радости Жилльята.
Впрочем, все равно: то, что он предпринял, по-видимому, превосходило человеческие силы. Успех был так невероятен, что попытка казалась безумной.
Жилльят тотчас же на первом шагу наткнулся на препятствие.
Чтобы вытащить машину «Дюранды» в такую пору года и из такого места, нужна была бы целая толпа людей. Жилльят был один; нужны были бы все плотничьи и слесарные инструменты, у Жилльята была только пила, топор, клещи и молоток; нужна была бы просторная мастерская, у Жилльята не было крыши; нужна была бы сытная, крепительная пища, у Жилльята не было и хлеба.
Мудрено было бы догадаться, что делал Жилльят на скалах в течение этой недели. Он как будто забыл о «Дюранде» и обоих Дуврах. Он весь сосредоточился на спасении обломков от крушения во время отливов. Он ходил со скалы на скалу собирать, что на них понабросало море: лохмотья парусов, клочки канатов, куски железа, бревна, цепи, винты, гвозди.
Он вместе с тем изучал все впадины и извилины скал. Ни одна из них не была удобообитаема, к великой досаде Жилльята, которому было очень холодно и неудобно в каменной берлоге на вершине Большого Дувра.
Впрочем, два уступа оказались просторнее других: на них можно было стоять и ходить, хотя каменный помост и там был очень неровен. Их мыли дожди и обдували ветры, но они зато были недоступны и самым высоким приливам. Жилльят решил, что один из них будет кладовой, а другой — кузницей.
Он понаделал тюков изо всех остатков от крушения, плававших между рифами, связывая обломки с обломками, лоскутья холста с лоскутьями холста. Он тщательно занайтовал все и перетащил в кладовую при помощи прилива, подталкивавшего их кверху. В одной из расселин он нашел стенг-вынтреп, посредством которого он мог вылавливать даже самые крупные отломки. Таким же путем он достал из моря множество обрывков цепей, застрявших между бурунами.
Жилльят работал с удивительной настойчивостью. Он доделывал до конца все, что предпринимал. Ничто не может устоять перед упорством муравья.
К концу недели Жилльят сложил в порядок весь безобразный хлам бури в своей гранитной кладовой. Все разбросанное и перепутанное крушением было собрано, разложено по кучкам и помечено.
Дырявый парус, укрепленный большими каменьями, прикрывал с грехом пополам все, что могло бы пострадать от дождя.
Через неделю все, что можно было спасти, было спасено; палуба вся очистилась, и «Дюранде» сделалось несравненно легче. В кузове ее осталась только одна машина, спасти которую и было главной задачей Жилльята.
XVIII
Окончив кладовую, Жилльят принялся за кузницу.
На втором откосе, выбранном Жилльятом, была впадина, род канала, и довольно глубокого, где ветер дул постоянно и упорно. Этот сквозной ветер навел Жилльята на мысль о кузнице. Так как этой впадине нельзя быть его комнатой, пускай она будет его мастерской.
Кузница, которую хотел устроить Жилльят, была предначертана для этого самой природой; только трудно было закончить начатое и превратить пещеру в лабораторию. Природа нагромоздила род огромного нескладного поддувала из трех или четырех скал, расставленных воронкой и примыкающих к узенькой трещине, — поддувала, действовавшего несравненно сильнее старинных кузнечных мехов. Жилльят, который был немножко кузнецом и немножко механиком, заменил притоком ветра кузнечные меха, которых у него не было.