Тряхнем стариной!
Шрифт:
— Никуда не денется. Из леса точно никуда, пока не расколдуешь.
— Да тут он, — скривился Анчутка. — Помазанником все еще пахнет. Все они одинаковые, Потапыч вон у тебя два года терся, пока с волком дружбу не свел, всю поляну вытоптал, всю малину пожрал. Так и этот небось в кустах залег.
— Че… — я осеклась. Нет, с чертями надо завязывать, что бы придумать себе такое? — Чего с Кощеем-то делать будем?
— Может, младенчика? — предложил Кот. — Все равно его…
— Я тебе дам младенчика! — рявкнула я, а Анчутка добавил:
— Да он не ест их. О здоровье печется, мясное не потребляет. Да и что ему один младенец, такому жмоту?
— Но ведь есть у него слабое место? — проныла я. Во-первых, только сейчас я осознала, как устала. Во-вторых, у меня еще теплилась надежда, что я усну, а проснусь как положено. Ну а вдруг. Не то чтобы мне прям было по кому скучать и тосковать, но… Что имеем, не храним, или как там говорится?
— Есть, — согласился Анчутка. — Яйца.
Я сложила свои мохнатые брови домиком. Прямо почувствовала, как они аккуратно так съехали куда-то под углом.
— Почему несколько? — спросила я. Ну, игла же, яйцо, утка, сундук… О, может, ему сундук предложить? Может, он ему нужен? Есть у меня сундук, который отдать можно?
— Так это же Кощей, — повторил Анчутка. — Обожрал все Кудымское царство, яйца у них теперь на вес золота в прямом смысле. Но золотом тоже возьмет, хотя золото жалко.
Кот морщился. Думал, что ли? Как судьбы мира решал, хотя можно и так сказать. Мира не мира, но мою точно. Ему и самому теперь интересно узнать, на кой черт… в смысле, зачем сюда принесло мой несостоявшийся ужин.
Бедный, как он там, в кустах?
Из леса сквозь неплотно прикрытую дверь донесся волчий вой. Я вздрогнула.
— От холера, нажрался волчьих ягод, теперь всю ночь будет песни орать! — кот вздыбил шерсть, но тотчас принял деловой вид. — Анчутка, пробегись по деревням, пока ночь, собери яйца и дуй к Кощею. Без травы не возвращайся. Позарез нужна. А мы спать. Утро вечера мудренее.
Вот уж что в Анчутке было хорошего — хотя он вообще мне нравился, такой милый, ну и что, что чертенок, — так это легкость на подъем. Он ни упираться не стал, ни возмущаться. Только кивнул серьезно и веник свой мне вручил с каким-то сожалением.
— Ты бы поел, — жалостливо сказала я. — Перед дорогой-то.
— Ничего, — расплылся Анчутка в улыбке, — я ж говорил, мне на месте сидеть скучно.
— Яйца все сам не жри, — предупредил кот и запрыгнул на печь.
Вот вроде как и… пока все решили?
Проводив Анчутку чуть не со слезами на глазах, я отправилась в свою спальню. Меня уже порядком шатало. Столько впечатлений… ну, вообще я стойко держалась, просто умница, ни воплей, ни истерик. Кремень бабка!
И уснула я сразу, как только легла. И мне ничего, вообще ничего не снилось.
А как проснулась — было сначала чувство «где я и что происходит», но ненадолго. Так быстро прошло, что я удивиться не успела. Бывает. Вот такая она теперь, моя жизнь. Над головой бревенчатый потолок, под спиной лавка с матрасом и расшитая кружевом наволочка. Кстати, ужас и излишества! На щеке это кружево и отпечаталось.
Светало. То есть, видимо, давно уже рассвело, птички надрывались, солнышко совало лучи куда не просят, я блаженно жмурилась и пробовала свои конечности и все остальное. Хуже, чем после бани, но лучше, чем до нее.
Утренние заботы тут от наших ничем толком не отличались. Домовые притащили теплую водичку — умыться, горшок я со вздохом, но использовала по назначению. Тут уж впору задуматься, как бы сделать все так, чтобы поцивильнее выглядело. Пусть я все это делаю не сама, но все равно. А то непорядок. Почему — я и сама не могла объяснить, моя просвещенная душа требовала прогрессорских мер. И комфорта. Начать можно и с туалета.
Конечно, я понятия не имела, как это все вообще должно работать. Но смогла хотя бы примерно прикинуть, что да как, пока умывалась и одевалась. А бабка-то была та еще шмотница!
Сегодня домовые притащили мне длинную юбку, похожую на плотную джинсу — у нас в магазинах такая стоила, как четыре моих зарплаты, холщовую рубаху бежевого цвета, расписной жилет и новые лапти. Ну и подштанники, глядя на которые я аж прослезилась. Нет, дорогая моя, давай-ка ты вслед за Кощеем следи за собой! Это уже не трусы, а чехол для танка! А вот что плюс — никакого бюстгальтера! Никаких тебе этих проклятущих оков!
Старость не старость, но лишний вес — та еще нагрузка на сердце. Ладно, в том мире у меня в запасе лет сорок-пятьдесят оставалось, а тут? Сколько вообще Баба Яга живет? А если у меня еще впереди лет сто или даже больше? Змею сколько уже? Кощея в расчет не берем. И что, все эти сто лет таким вот бегемотом бродить по лесам?!
Надо, что ли, начать бегать по утрам. Не сразу, конечно, как сброшу килограмм пятьдесят.
Я покрутилась еще немного на месте и подумала — зеркало. Мне нужно было зеркало. Эту проблему тоже стоило записать в список. А потом я вышла в горницу или как она там называлась.
То есть: приоткрыла дверь и застыла. Прислушалась. Мало ли что там происходило! Нужно проверить обстановку, а потом являться. А в горнице тем временем разворачивалась картина, достойная русских сериалов про любовь. Медведь разорялся:
— Да я войска вел, рукой махну, девки сами падают!
Я тихонько фыркнула в кулак. Да, мил друг, махни ты сейчас, не только девки попадают, мужики побегут, роняя оружие, шапки и штаны. А ты еще кручинился.
— Второй махну — супостаты головы теряют!
Ай да Полкаша, я смотрю, горазд языком чесать. Особенно перед такой-то красавицей.
Скарапея, что называется, как тот кот — слушала да ела. То есть посмеивалась, сверкая короной и демонстрируя корму мне на зависть, Полкаше на удивление, и занимаясь при этом младенцем. Если уж Яге лет под триста, то и змея не вчера родилась, на красивые речи не велась. Дело свое она знала — ребенок сыт, накормлен, не орет. Пожалуй, сейчас просветить домовых насчет канализации — и можно думать, что и как с ним делать. Снести к попу, спросить, как крестить. Или не крестить, еще задачка! Мы же с котом так и не пришли ни к какому решению! А я как бы за свободный выбор веры, только имя дать ребенку, а то нехорошо это — младенец да младенец, как к кульку картошки, а это же будущая личность.