Трюк
Шрифт:
— А ты всегда такой любопытный?
Ноа поднимает руки в знак капитуляции.
— Не откусывай мне голову. Один совет: сделай так, чтобы Дэймон не видел тебя в этой бейсболке, а то, вероятней всего, он пошлет тебя как клиента.
— Фанат «Метс»?
— Самый ярый. Просто больной.
— Другая кепка с логотипом «Бульдогов».
— Давай махнемся. — Ноа небрежно кидает мне свою бейсболку «Метс».
— А на тебя, значит, Дэймон из-за «Янки» не разозлится?
— Отличный повод его побесить, — усмехается Ноа.
— Похоже на здоровую дружбу. — Я натягиваю
Мы молча направляемся к лифтам, чтобы спуститься в гараж, и я стараюсь не пялиться на парня. Как и сказал Дэймон, это деловое соглашение. Четко и ясно. Нам с Ноа дружить не обязательно. Главное — наши отношения должны выглядеть правдоподобно.
Лично я не думаю, что этот фарс поможет получить контракт или восстановить репутацию. Не представляю, как это вообще сработает. Наличие парня не избавит от проблем в раздевалке. На меня по-прежнему будут косо смотреть, оскорблять, угрожать…
Мир, может, и стал более терпимым, но далек от полного принятия. Особенно мир спорта, где к гомосексуализму относятся с большим предубеждением.
По дороге к лифтам Ноа просматривает телефон. От звука «клац-клац-клац» я стискиваю зубы, чтобы удержаться и не швырнуть его телефон об стенку.
— Ты в норме? — спрашивает Ноа, по-прежнему не сводя глаз с экрана.
— Естественно.
— Оно и видно.
— Тебе-то почем знать? Уткнулся носом в эту штуковину. — Я киваю в сторону телефона, и Ноа тут же убирает гаджет в карман.
— Ну вот. Убрал. Так в чем проблема?
— Помимо того, что моя карьера в полной жопе, а мой агент считает меня таким неудачником, что сам нашел мне парня? Да моя жизнь сейчас просто охуенна.
Ноа отводит взгляд и бормочет:
— На что Дэймон меня подписал?
Глава 2
НОА
«Бесплатный круиз», — говорил он.
«Притворись парнем Мэтта Джексона», — говорил он.
«Будет весело», — говорил он.
А знаете, о чем Дэймон умолчал? Что этот Мэтт Джексон — жалкий засранец.
Сексуальный жалкий засранец с мускулами, загорелой кожей и татуировкой во всю руку. Не говоря уже о бороде, которую он отращивает. Но, несмотря на все это, он все равно жалок.
Дэймон будет мне по гроб жизни обязан. Я бы высказал претензии в сообщениях, но, очевидно, мой телефон — чистое зло, если судить по взглядам, которые бросает на него Мэтт.
Следующие несколько месяцев обещают быть веселыми. Напомните, зачем я на это согласился?
А, ну да. Я же хотел взять и засунуть отцовское предупреждение «Не делай ничего, что может испортить мой политический имидж» ему в…
Двери лифта открываются в стеклянной нише подземного гаража.
— Твою мать, — ни с того ни с сего выдает Мэтт.
— Что?
Он кивает головой в сторону выхода. Прямо у дверей поджидают два журналиста.
— Как
— Кто их знает. — Мэтт опускает голову. — Как они прознали, что я в этом отеле, вот в чем вопрос.
Он смотрит на мой карман, где лежит телефон, как будто там хранится ответ.
— У тебя паранойя? Я тебя не выдавал. Эта история с «отношениями» и без меня получит широкую огласку.
Поговорим о проблеме доверия.
Мэтт бросает взгляд на парней, потом на меня.
— Давай уже с этим покончим.
Он берет меня за руку и тащит через гараж. Хватка просто адски жесткая и совсем не похожа на влюблено-романтическую. Видимо, мы слишком стараемся.
— Полегче, а? — я стараюсь говорить тише, чтобы репортеры меня не услышали. — Сожмешь чуть сильнее, и они решат, что ты меня похищаешь или принуждаешь.
Мэтт разжимает пальцы, но ненамного. Пытаясь спасти ситуацию, отцепляю его лапу и небрежно обнимаю за плечи, но Мэтт так напряжен, что я тут же его отпускаю. Такие объятия будут выглядеть даже более неуклюже, чем мертвая хватка Мэтта. Импровизируя, делаю вид, что пытаюсь заслонить его от камер, пока мы бежим к машине.
— Дай мне ключи и садись на пассажирское, — бросаю я.
— Никто, кроме меня, не сядет за руль моего «Ламбо».
Отлично, еще и повернут на своей тачке.
— Ладно, ты поведешь. Открывай багажник.
С нечеловеческой скоростью я закидываю свой чемодан и его сумку в багажник и забираюсь на пассажирское сиденье.
Фотографы суют камеры прямо в лицо, и, если они хороши в своем деле, моя личность будет установлена до того, как мы доберемся до пирса. Шумиха в интернете поднимется еще до отхода корабля, а, значит, мой сотовый будет доступен, когда новости дойдут до отца. Уверен, его люди поставили на мое имя оповещение в Google.
Я надеялся быть на полпути к Бермудам, прежде чем отец узнает. Последствия будут гораздо масштабнее, если он не сможет связаться со мной в течение недели.
Мэтт нерешительно нажимает на педаль газа.
— Просто прокати их на капоте, — предлагаю я.
— Точно. Это сразу очистит мой имидж. Я прямо вижу заголовки газет: «Наезд Мэтта Джексона на представителей прессы».
Черт. У меня внутри что-то сжимается. Похоже на сочувствие, но такое просто невозможно. Наверное, нелегко быть Мэттом Джексоном, но Ноа Хантингтону обычно пофигу на жизнь других людей.
Может, сопереживание? Как сын известного сенатора, у которого на лбу написано «будущий кандидат в президенты», я получил свою долю внимания от средств массовой информации, так что прекрасно представляю, через что Мэтт сейчас проходит. Когда я был подростком, в газетах любили печатать раздутые истории о том, как сына мэра поймали за незаконным разжиганием костров в Хэмптонсе. Были и другие, довольно безобидные статьи, которые никто, кроме отца, не назвал бы безрассудными и порочащими его имидж. Но это? Настоящая кровавая баня.