Трюкач

Измайлов Андрей

– Лера, у вас там кто-то есть? – истолковал Ломакин дежурно-секретутское высокомерие.

– Разумеется! Мы всегда рады.

– Понял. Давайте в «да-нет». У вас, что, появились новости? В связи с нашим разговором? Вчера?

– Да.

– Вам уже кто-нибудь звонил? Остановите, когда попаду. Милиция?… «Аура плюс»?… Вы вчера сами упомянули про фирму, помните? Говорили про человека, который… – Ломакин излишне настаивал на Слое-Солоненко, очень хотелось услышать «да». – Про отца, который не поладил с этим человеком…

– М-да. Кто-нибудь из вашего… из прежнего окружения Жоры? Из вагона?

– Да.

– Друг?

– Нет.

– Ряба?!

–

Конечно, конечно!

Во наглец! Впрочем… Лучший способ защиты – нападение. Легко представить, какую версию нарисовал Ряба, открутить бы ему яичко, да не золотое, а простое!

– Он вам сказал, что почти поймали того, кто убил Жору. Он вам сказал, что это я, то есть по приметам. Он вам сказал, что милиция вплотную занялась поисками убийцы. И что сам он чуть не был убит убийцей, так?

– Да.

– Надеюсь, вы не поверили. Ваш отец тоже в курсе?

– Нет.

– Почему?…

– Ах, да! Будете ждать, когда милиция официально сообщит? У вас же с ним… сложности… Так? Поэтому?

– Да.

– Хорошо. Я постараюсь кое-что успеть.

– Вы знаете, вряд ли. «Стелла» подобные операции не проводит. Раньше мы этим занимались, но уже отказались от такой практики.

– То есть? Лера? Кто там родом с вами? Игорь Василичь?

– Папа! – расслышал он в отставленную и приглушенную ладонью трубку. – Я разговариваю! Не стой над душой… Не знаю. Просто интересуется. Я что-нибудь не так делаю?! Да, слушаю вас, слушаю! – голос опять стал громче и отчетливей.

– Я что-нибудь не так делаю? – непроизвольно повторил ее фразу Ломакин.

– Не уверена. Мы вообще с Прибалтикой не работаем.

– С Прибалтикой… – понимающе поддакнул Ломакин. – С какой Прибалтикой, Лера?!

– А я по акценту догадалась.

– По какому акценту? – Прибалтика, Прибалтика… Может, каким боком Костанда вдруг проявился? Он в Пыталово погорел, он прибалтам редкозем сплавляет.

– А вы думаете, у вас нет акцента? – и детка-Лера многозначительно смолкла.

Ломакин же смолк однозначно. Где твой акцент, армянин Мерджанян!!! Усовал в карман куртки парик с пучком укропа, усики отклеил – чтоб никто не опознал, пока ты, балда, петлял, следы заметал от Рыбацкого до вожделенной Приморской, и… вывалился из образа! Вчера же ты, балда, на Коломяжском у Кудимова нагнетал легкий армянский выговорок. А тут… запамятовал! Право слово, творцы частенько уступают по части ума собственным творениям! Террористы из «Часа червей» до последнего нужного мгновения сохраняли маскирующий акцент, не забываясь, не сбиваясь. Ты же Ломакин – балда. Мудак. Ограш. У детки-Леры хороший музыкальный слух, двойняшки схожи не только внешне, а у Жоры-Гоши «такие композиции!». Ты же Ломакин говорил ей по телефону без затерявшегося в суете-суматохе акцента: «Я – Гурген!» Который? Вчерашний? Фигушки!

– Вам лучше обратиться в другую фирму! – с проскочившей ноткой торжествующего превосходства заключила детка-Лера, – Всего доброго.

Ломакин в сердцах чуть не раздавил трубку сотового телефона. Досадуя на себя, досадуя на соплячку, вообразившую себя жутко проницательной (дурища! кто вам с папашкой реально может и хочет, еще как хочет, помочь?! милиция?! Ряба?!). Сам виноват, Ломакин, сам дурак. Впредь будь умней.

Уж постараюсь, ваш-бродь!

Впредь – это когда? это где? Очевидно, снова на Большой Морской. Очевидно, через часок. То есть в шесть вечера. День прошел. И хрен бы с ним, как выразились бы дембеля. Вольно им. Ломакин же не имел права терять день. Собственно он и не потерял, но, спрашивается, что приобрел?!

Анонимные солоненковцы выискивают неизвестное Ломакину в квартире на Раевского. Чего ищут-то? Не проще ли спросить у хозяина? Во-во! Не исключено, анонимные солоненковцы выискивают и самого Ломакина – им только спросить…

«Петрыэлтеры» выискивают квартиросъемщика Мерджаняна, чтобы тоже только спросить. Вопросы накопились к неуловимому Мерджаняну. То он «бабу свою» оставляет на произвол соотечественника в трусах, а сам – где?! То он полчасика подождать не желает, оставляя фирме «Этаж» хлопоты по устранению зэка и воскрешению соседки, а сам где?! То он и вообще мебелью и сантехникой кидается, а сам где?! Накопились вопросики, накопились, мастер!

Теперь же еще и правоохранители выискивают некоего высокого, с косичкой, в куртке-сафари, субъекта с пистолетом. Предположительно, имеет прямое отношение к недавнему инциденту в метро: был… прецедент.

И все это – он, един в трех лицах. Именно един. Союзников как-то нема. Детка-Лера – не союзник. Надо же так опростоволоситься с акцентом! Вряд ли она головенкой своей досоображалась до, например, версии: отнюдь не мститель наведался, но, наоборот, тот самый убивец брата Гоши, желающий вкусить извращенного удовольствия от пикантности ситуации, им же созданной. Будь так, она бы не играла в «да-нет» по телефону, а сдала бы «Гургена» с потрохами. Да, но дети категоричны, дети признают лишь «да-нет» – без полутонов. Так что неважно, почему ты, вчерашний союзник, соврал акцентом – нет тебе доверия сегодня! Кто бы ни был на самом деле, но ты не тот, кем прикидывался. А значит, либо объяснись убедительно, дядя, либо знать тебя не хочу. Не сдам с потрохами, но и знать не хочу!

Так что… Нет союзников. Мог ли Ломакин позволить роскошь объясниться убедительно? По телефону?! Не мог. Тем более весьма неубедительно прозвучала бы истина. Да и зачем она, истина, детке-Лере – знания умножают страдания. Ах, так?! Ах, вы не НАШ?! Вы настоящий мужчина?! Может быть, вы и к тонко организованным организмам относитесь негативно?! А я-то вам вчера: про Элтона Джона, про Фредди Меркури, про… А вы кивали, кивали – соглашались! Знать не хочу!

Ну, мужчина он, мужчина! Беда-то какая! Таким запомнится. Не лги детям, мужчина. Не лги! Впрочем, как любят глубокомысленно изрекать голубенькие: мужчина только до первого мужчины мужчина. Вот бы и проверили на практике, доведись Ломакину стакнуться с Рябой. Однако Ряба почему-то не пошел на съем. Почему бы это?…

Надо признаться самому себе, что при всех неудачах дня Ломакин в душе облегченно вздохнул: УДАЧА могла обернуться психической травмой – пойди Ряба на съем, вполне вероятно, что Ломакин не устоял бы… Внимание! Слушайте, слушайте! Не устоял бы перед искушением. Искушение – РАЗДАВИТЬ. А совсем не то, что подумали авторы самомнительного афоризма «мужчина только до первого мужчины мужчина».

КАДР – 6

От Приморской Ломакин двинул домой (домой?!) – очень хотелось принять ванну. О! Кстати, болезный-то затворник! Там ли? Так же? Пора выпускать, пора вытрясать душу, пора пригрозить… да хоть теми же мифическими «рыночными армянами», если в покое не оставят рядового, непримечательного квартиросъемщика Мерджаняна Гургена Джамаловича. Ишь, напугали! Условия будут теперь иные! «Вальтер»! Крыша! Фирма «Этаж»! Мы сами, знаете ли, с усами, пусть и приклеенными. У нас, знаете ли, у самих боевиков – пруд пруди!