Трюкачи - роман завершен
Шрифт:
— Каждый сам решает, кого записывать в свои враги, — сухо ответил инспектор и повернулся к госпоже Диренни: — у меня остались кое-какие вопросы, но теперь уже к вам.
Та отправила сына в его комнату на второй этаж и вопросительно посмотрела на Ямаситу:
— Слушаю вас?
Инспектор отметил, что и она неплохо говорит по-японски, не так, как сын, но много лучше среднестатистического иностранца, прожившего в Японии годик-другой.
— Вы отдаете себе отчет, что, как только что заметил господин адвокат, нападение двоих вооруженных взрослых на одного ребенка не может не иметь веских на то оснований?
— На что вы намекаете?
— На то, что просто так на вашего сына не напали бы. Конечно, такой, кхе-кхе, выдающийся специалист, как господин Йонага, способен защитить вашего сына от правосудия — но только от него. А правосудие иногда — меньшее из зол.
Инспектор ожидал любой реакции — кроме удивления. А госпожа Диренни как раз удивилась.
— Инспектор, вы что, намекаете, будто мой сын в чем-то виноват?! Да вы шутите!
— Ничуть.
— А это уже можно трактовать и как оказание давления, и как запугивание, — заметил Йонага, но Ямасита сделал вид, что не услышал.
— Но какие у вас основания подозревать моего Теодорчика в чем-то плохом?! — воскликнула женщина.
— Это основание сидит в кресле на расстоянии вытянутой руки от вас. Пока я не узнал, что ваши интересы представляет господин Йонага — только подозревал. Работа у меня такая — подозревать. Теперь же уверен: ваш сын виновен. Видите ли, госпожа Диренни, у господина Йонаги... нет, не так. Как бы это сформулировать, чтобы он на меня в суд не подал... Скажем так, ваш адвокат — личность одиозная, и мне не известен ни один случай, когда его услугами воспользовался невиновный человек. Наняв его, вы сами сказали мне, что ваш сын виновен. Только я пока еще не уверен, в чем именно.
Госпожа Диренни повернулась к Йонаге:
— Это правда?!
— Нет, этот инспектор настолько глуп, что забыл: вину или невиновность устанавливает суд. Все мои клиенты были оправданы, их мнимая виновность — домысел инспектора, — сказал адвокат и повернулся к Ямасите: — инспектор, вы действительно идиот. И чтобы вы не обвиняли меня в оскорблении — сейчас я сделаю так, что вы и сами это поймете. Извольте обождать две минутки.
Он извлек из портфеля ноутбук со встроенным принтером, открыл его, вставил лист бумаги и бодро забарабанил по клавишам. Принтер загудел, выдав лист бумаги, Йонага протянул его инспектору:
— Это я распечатал один пункт из поступлений на мой банковский счет. Плательщик — Теодор Диренни. Дата — четыре с половиной месяца назад, как видите.
— Десять тысяч долларов... Он нанял вас четыре месяца назад? Могу я узнать, для какого дела?
— Конечно, можете. Мы с ним заключили договор о том, что я буду представлять интересы его семьи по любым возможным делам. Я понимаю, вы привыкли, что я занимаюсь делами о массовых убийствах и ограблениях на миллиарды йен, но тут уж имеем, что имеем. Он перевел мне аванс. И мои услуги понадобились только сейчас. Конечно, вы можете предположить, что мой наниматель предвидел будущее и нанял меня защищать его сына в связи с еще не совершенным на тот момент преступлением. Люди без шарика в заднице могут предполагать что угодно... но это все равно не вернет вам ваш шарик. А теперь, инспектор, слушайте меня внимательно. Если вы еще когда-либо побеспокоите моих клиентов со своими бредовыми подозрениями — вскоре пожалеете, но будет поздно. И не забудьте в кратчайшие сроки разобраться с делом о нападении. Если виновные не окажутся на скамье подсудимых — вы сами на нее сядете, за преступную халатность и еще что-нибудь в довесок. Все понятно?
— Угроза сотруднику при исполнении?
— Предупреждение, что в случае халатности этот сотрудник за нее ответит по закону, слугой которого является. Нерадивый слуга заслуживает всяческой кары. Вы все еще теряете время понапрасну, инспектор?
Ямасита смерил улыбающегося карлика ненавидящим взглядом и повернулся к хозяйке дома:
— Что ж, в таком случае с официальной частью закончено. Могу я попросить проводить меня, чтобы поговорить с вами с глазу на глаз неофициально?
— Хорошо.
— Вам совершенно необязательно это делать, — сказал Йонага.
— Вам совершенно необязательно вмешиваться в частные беседы, — отрезал Ямасита.
Он вышел из дома, подождал, пока госпожа Диренни закроет дверь, и сказал:
— Я подозреваю, что вы многого не знаете. Ваш сын рассказывал вам, что мы с ним уже встречались по другому делу?
— По какому?! — встревожилась женщина.
— В школе Хоннодзи у одного ученика хулиганы из другой школы отняли карманные деньги, и ваш сын принял участие в восстановлении справедливости и возвращении отнятых денег. Конечно, благородный поступок, нет слов, но вот четверо учеников из школы Бенибэ пострадали, двое попали в больницу с легкими черепно-мозговыми. Не поверите — все четверо упали и ударились головами о бетон.
— Все четверо?! Как такое может быть?
— Хороший вопрос. Я тоже пытался это выяснить, ходил в школу вашего сына... В итоге дело закрыли — жалоб-то нету. Но попутно выяснил массу интересных вещей. Вам слово 'банцу' о чем-нибудь говорит?
Госпожа Диренни на миг задумалась.
— Кажется, оно значит 'защитник'? — сказала она по-английски.
— Верно. Так вот, в школах этим словом называют хулиганов и драчунов, которые защищают 'своих' учеников от банцу из других школ, но при этом сами их обирают, крышуют одних учеников от других, могут за пару тысяч йен побить кого попросят и так далее.
— Прямо школьная мафия какая-то! — возмутилась женщина, — в школе Хоннодзи тоже так?!
— Везде так, госпожа Диренни. У Японии своеобразные и очень сильные преступные традиции, например, организации якудза не скрывают ни от кого свой состав и руководство. В прошлом, да и по сей день бывает, что якудза берут на себя функции правоохранителей. Здесь это нормально. И в школах — школьные версии той же мафии, вы правы. У банцу своя иерархия, свои порядки. Повзрослев, многие из них попадают в уличные банды.
— И дирекция ничего не предпринимает?
— Пока нет жалоб — нет. Но жалоб обычно не бывает. Поймите, банцу в школах — это для японцев нормально. Меня вот в средней школе тоже периодически облагали данью... В старшей же я занимался в додзе у хорошего учителя, один раз дал сдачи — и больше меня не трогали. Тех, кто не может за себя постоять, обирают по мелочам... Но вернемся к делам насущным. Угадайте, кто самый главный банцу в школе Хоннодзи?
— Откуда мне знать?
— Ваш сын.