Тщательно отшлепанная
Шрифт:
— Мистер Каприо, — сказала я и тут же была заключена в медвежьи объятия.
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Я здесь, чтобы освещать сегодняшнее мероприятие. Сбор средств для… — я опустила взгляд на свой блокнот. «Детская тяжелая утрата». Мое сердце оборвалось при виде этой темы, и я возненавидела себя за то, что не прочитала краткую информацию по дороге сюда.
— Это скорее день активности. Только что открыли новое футбольное поле с искусственным покрытием, и сегодня первый день, когда на нем играют дети из благотворительной организации. — Я кивнула, пока он вел меня
Мы вошли в спортзал, и меня встретил шум высочайших децибел. Повсюду бегали дети, на каждом сантиметре пространства занимались спортом.
— Мистер Каприо, — сказала я. — Где находится искусственное поле?
— Рядом с восточным входом. Но фотографы уже тут. Сейчас мы принимаем всю прессу здесь. — Я кивнула, но мне показалось странным, что новое поле было закрыто, когда все это сделано для его открытия.
— Фейт, это Сьюзан Шоу, генеральный директор компании «Ви», — он быстро сверился с записями. Что за «Ви»? Была ли она женщиной, в честь которой была названа благотворительная организация?
Через двадцать минут у меня был блокнот, заполненный информацией благодаря Сьюзан. Я улыбалась, глядя на детей, играющих в футбол или в пятнашки, и чувствовала, как разрывалось сердце при мысли о том, через что им пришлось пройти. Я любила своих родителей всем, что у меня было. И не могла представить, что потеряю их. Некоторым из детей передо мной было всего пять лет. Я не могла представить себе, что можно быть таким маленьким и потерять человека, которого любишь больше всего на свете, что это может сделать с детской душой.
Чувствуя, как на глаза навернулись слезы, я помахала мистеру Каприо через весь зал и решила уйти, чтобы не устраивать сцену. Зная дорогу к женскому туалету, я шла по старым коридорам и смеялась, вспоминая свой первый поцелуй у стены или то, как моя подруга Дина выпила свой первый кулер вина в туалете, а потом ее вырвало на Билли Дэя, как только она вышла из туалета.
Закончив в туалете, я уже собиралась идти домой, когда услышала безошибочный звук детского смеха. «Восточный вход» вспомнила я, поняв, что новое поле именно здесь. Мистер Каприо сказал, что оно закрыто, но меня это никогда не останавливало. По мере того, как я приближалась к двери, ведущей на старую баскетбольную площадку, крики становились все громче.
Открыв дверь, я столкнулась со шквалом активности. Старый потрескавшийся бетон баскетбольной площадки исчез, а на его месте находилась яркая зеленая искусственная трава. Дети бегали вокруг, бросая то, что было похоже на футбольный мяч. Нет, это было больше, чем футбольный мяч. Он был белый, и я быстро поняла, что это…
— Налево! — крикнул голос. Глубокий, очень правильный голос, с очень английским акцентом, который я хорошо знала.
Мимо меня пронеслась белая вспышка. Гарри Синклер. Гарри Синклер в белой майке для регби с красной розой на левой груди, в серых тренировочных штанах и кроссовках. Я застыла, наблюдая за тем, как он передавал мяч, как руки внезапно взмыли вверх, когда один из молодых парней забил… гол? Тачдаун? Хоум-ран? Черт его знает!
Словно почувствовав мой
— Гарри! Подними голову! — крикнул другой мальчик, отвлекая его внимание от меня. Все произошло так быстро. Мальчик бросил мяч, и даже я, полный профан в спорте, поняла, что он не долетит до Гарри, который должен был быть целью. Вместо этого мяч пролетел над головой Гарри, по высокой и длинной дуге, и угодил прямо мне в лицо. Сказать, что я рухнула на землю, как мешок с картошкой, было бы преуменьшением.
В типичной для Фейт манере я приземлилась на задницу, схватившись за ту часть головы, которая, как мне казалось, вот-вот отвалится от черепа, и упала на землю. Почувствовав, что лучше не пугать детей такой жуткой сценой, я поползла обратно через дверной проем. Это было движение, которое я отточила под строгим руководством Maitre Огюста.
Я уже добралась до дальней стены коридора, когда в поисках меня в него влетел Гарри и, махнув свободной рукой, бросился ко мне.
— Я слышала, что регби — опасный вид спорта, но, Господи, Гарри! Неплохо было бы предупредить, — сказала я, когда Гарри присел передо мной. Он осторожно взял меня за запястье и убрал мою руку с головы. Должно быть, это был удар по мозгам; я не могла отвести от него глаз, пока его голубые глаза исследовали мое лицо, а он робкими пальцами нажимал на ушибленное место.
— Ай, садист! — взвизгнула я и зашипела от боли.
— Кровотечения нет. Но у тебя может быть сотрясение мозга.
— Потрясающе, — сказала я.
— Мисс Паризи, вам никто не говорил, что нужно уворачиваться, когда мячи летят в лицо?
Голова пульсировала, но я не собиралась пропускать такое приглашение. Поэтому взяла Гарри за руку, которая все еще лежала на моей голове, и сказала.
— Гарри, обычно, когда шары приближаются к моему лицу, у меня широко открыт рот и глаза.
Рот Гарри раскрылся в шоке. Затем, покачав головой, с неохотной улыбкой на губах, он сказал.
— Вы неисправимы, мисс Паризи.
Я вздрогнула, когда увидела над собой яркий свет. Паника захлестнула меня с головой.
— Гарри, я вижу свет. Это свет? Неужели я умираю? — свет, казалось, расширялся, приближаясь все ближе и ближе ко мне.
— Расслабься, — сказал он.
— Я не могу! Свет! Он идет за мной!
Вдруг две руки прижались к моим щекам, и свет ослаб, когда лицо заслонило его и зависло перед моим. Совершенное лицо. Самое красивое из лиц.
— Ангел, — прошептала я, почувствовав сильное головокружение.
— Иисус Христос, — сказал ангел. Я была потрясена тем, что ангелы говорили с английским акцентом и к тому же произносили имя Господа всуе.
— Виконту Синклеру понравится, что небесные существа говорят по-английски. Почему у вас должен быть английский акцент? Значит ли это, что англичане все это время чувствовали свое превосходство над всеми остальными? Это никогда не закончится. Я всегда думала, что австралийский акцент подошел бы ангелам. Привет, приятель. Ты только что уехал и, бл*дь, умер. Но не волнуйся, креветок на этой вечеринке хватит на всех.