Тщеславие

Снегирев Александр

Марату удалось обойти всех, избавиться от соблазнителя и папенькиного сыночка Армена, от дагестанского фантаста с его пуловером и усами щёточкой, от Димки, который, между прочим, всегда вызывал у представительниц слабого пола одно желание (не считая желания обозвать мудаком) — потискать-потормошить. Не сказать, чтобы Лиса вела себя как неприступная королева, но то, что именно моргальщик заволок её в постель, казалось, мягко говоря, нелогичным. Хотя, если задуматься, вся жизнь сплошь нелогична: фигуристые блондинки дают плюгавеньким коротышкам, а яркие спортивные тачки достаются старикам. Первое, что пришло Димке в голову, это заснуть обратно. Не вышло.

Неожиданно для себя он шумно сглотнул. Спящего легко отличить от притворщика по глоткам — спящие не сглатывают. Или делают это крайне редко. Тот же, кто притворяется спящим, глотает часто. Лично у меня есть теория, что, чем больше человек притворяется спящим, тем больше у него во рту слюней. Хоть слюноотсос ставь, как у зубного. По-моему, притворство спящим и слюновыделение как-то связаны. Типа как испарина выдаёт нервозность. Короче, у Димки слюни начали выделяться с двойной активностью. Он сглотнул ещё и ещё и очень скоро принялся глотать без удержу. Буквально только и делал, что глотал. Точно пил воду из-под крана. Хорошо ещё не икал. Влюблённые его глотков, к счастью, не слышали или слышать не хотели. Они приступили. Точнее, автор поучительных сентиментальных рассказов приступил. Слышались его пыхтение и мерное шлёпанье ляжек по её заду. Кровать, разумеется, скрипела.

В Димке поднялась бытовая обида. Свинство — водить баб по ночам. Почему другие должны не спать, когда он трахается! Делай это днём, предупреди соседей по комнате, не один ведь живешь. Где писательская этика, готовность подать руку брату по перу, разделить с ним тяготы и радости жизни в святом для русского литератора месте?! «Вот встану сейчас в полный рост и скажу громко: «Ля-ля-ля, а я всё видел!» или «Вы что, совсем охренели?! Дайте поспать молодому еврейскому гению поднимающейся с колен русской литературы!»

Под ритмичную тряску Димке хорошо думалось. Да уж, как ни верти, а Марат его обошёл. Разоблачить мелкую мошенницу-филологиню не то, что поиметь красавицу-рыжуху. Димка ей олимпийку в первый вечер на плечи накинул, а она ебётся с пучеглазым, который лишил его кровати. Кроме того, всё происходит прямо у него перед носом, в прямом и переносном смысле!

С другой стороны… Почему бы не расслабиться, пусть Маратик получит кровать и бабу, а он зато придумает, как вымутить приз. А с призом и бабы появятся, и кровати. Крашеный поэт Саша, по-детски посапывая, перевернулся на другой бок. Воспользовавшись шевелением, Димка высвободил из-под головы затёкшую руку, любовники сменили позу.

— Давай так, так лучше, — прошептал её голос.

— Нет, давай так, — настоял его.

Скрип продолжился. И насосные звуки. Как на нефтяной вышке. Стонов при этом никаких. Димка уже начал было получать злорадное удовольствие от того, что Маратик не может Лису удовлетворить. Но тут Маратик смог. Вот свинство! Мало того что первая красавица конкурса дала не ему, Димке, так она ещё и кончила. В глубине души Димка, конечно, считал себя мужиком номер один. По крайней мере, в девятнадцатой комнате исторического дома отдыха «Полянка». Только с ним женщина может кончить, а с этим жалким моргальщиком… Наверняка притворяется. Говорят, женщины так делают. Хочет что-то от Марата получить, вот и притворяется, что он секс-гигант.

Лиса издала ряд приглушенных всхлипов. Марат поднажал. Кровать заходила ходуном. Хлюпающие звуки участились.

В комнате стало светлее. Димка принялся вертеться и кряхтеть, пытаясь намекнуть, что здесь ещё имеются люди. Ненадолго воцарилась тишина, сменившаяся новым шебуршением. Что-то шлёпнулось рядом с Димкой на пол. Презерватив. Влюблённые бесцеремонно отшвырнули его. Димка весь кипел от злости. Если бы они попали в него, он бы… он бы… он бы точно вскочил и придушил их на х#р! Раздалось чмоканье… «Боже, умоляю, одари её мастерством, а то эта канитель продлится до рассвета», — взмолился Димка.

Димка решился приоткрыть один глаз, и тут же взгляд его наткнулся на зелёные глаза Лисы, смотрящие из-под растрёпанной чёлки. Как в засаду попал. Лиса сосала и смотрела на Димку. Ему даже показалось, что она улыбается. Насколько это возможно при таком деле. Лиса подмигнула Димке. Димка отвернулся.

Минуты тянулись бесконечно. Казалось, что прошла вечность, пока Лисе удалось выжать из Марата приглушённый стон. Любовники свернулись под одеялом, и скоро раздались её сопение и его похрапывание. Димке же спать расхотелось окончательно.

Он поднялся с матраса. Подошёл к раковине, с отвращением вытащил двумя пальцами очередную ватку, которой Саша промокнул очередной прыщик. Бросил в мусорное ведро. Пора уже прямо сказать Саше, чтобы он свои ватки бросал в ведро, а не в раковину! Просыпался Димка раньше Марата, и все запачканные кровью и разбухшие от воды ватки доставались ему. А замечания Димка всё не делал, жалел Сашу. И так Саша весь какой-то затюканный.

Димка тихонько почистил зубы. Умылся. Подумал и засунул по очереди в раковину ноги. Тщательно вымыл между пальцами. Намылил голову, ополоснул. Стянул трусы и обтёр тело влажными ладонями. Снял полотенце со зловещего крюка, вытерся насухо. Ходить в общий душ после случая с лжебеременной Димка перестал. Да и противно: грязная мыльная вода с волосами плохо уходит через забитый слив и стоит на полу. Не босиком же туда лезть. А шлёпанцев у Димки нет, да и не помогли бы шлёпанцы, воды чуть не по щиколотку. Это ж какие шлёпанцы нужны? На платформе! Димка увидел на полу раскрытую сумочку Лисы. Среди сумочкиных потрохов: лака для ногтей, помады, ключей с золотым медвежонком-брелоком, кошелька, початой упаковки презервативов, виднелся паспорт. Димка оглядел спящих, оба видят десятый сон, поэт Саша тоже. Димка раскрыл Лисьин паспорт…

Кулагина Марина Олеговна, место рождения посёлок Дегунино, дата рождения… Девочке весь тридцатник! Никак не двадцать семь, полагающихся по условиям конкурса. Хорошенькое дельце, если приз дадут этой дегунинской хитрюге, нарушившей возрастной ценз! Димка бросил паспорт на прежнее место. Вены пульсировали от возбуждения, грудь сжималась, челюсть сводило. Вот он каков, оказывается! О, он многого о себе не знал! Он способен на большие, на очень большие дела! Димка ощутил упругость во всех мышцах. Раньше он таким не был, а теперь захотел всегда оставаться таким. Он изменился из-за Юльки, из-за удара трубой по яйцам. Из интеллигентного чистюли стал парнем, лазающим по женским сумочкам. Захотелось вцепляться заострившимися зубами во всех, кто стоит на пути. Рвать на части. Прежний застенчивый юноша был отброшен, как истасканный комбинезон. Через истлевшие штанины перешагивал ловкий, прыгучий, начинающий бог, хищно осматривающийся в поиске добычи. На память об этом моменте Димка отцепил от Лисьиных ключей брелок-медвежонка и сунул в карман своих джинсов, валяющихся здесь же. Теперь у него заложник, теперь он её контролирует. Будь он таким раньше, Юлька бы никуда не ушла. Никогда и никуда… А не ушла бы, он бы таким никогда не стал… Так что хорошо, что ушла! Как ушла, так и обратно прибежит… Тут Димка второй раз за ночь увидел зелёный глаз, следящий за ним.

Димка подмигнул. Его очередь подмигивать. Глаз прищурился. Появилось желание. Трусы по-прежнему валялись на полу. Лиса выглядывала из-под одеяла, как зверёк из норки, над которой стоит охотник. Она знала, что Димка видел её паспорт.

Димка решил не церемониться и указал на свой матрас. Глаз задумался, под одеялом что-то зашевелилось, и голая Лиса юркнула в Димкину постель. Марат спал, приоткрыв рот, Саша спал, уткнувшись в спинку дивана.

Димка стоял над Лисой, расставив ноги и скрестив руки на груди. Её тело замерло под его одеялом. Теперь уже два зелёных глаза изучали его. Сейчас он покажет этой сучке, что значит настоящий столичный писатель, а не какой-то там провинциальный графоман! Димка дёрнул одеяло. Лиса потянула на себя. Димка дёрнул сильнее, Лиса уступила. Она сворачивалась и разворачивалась у его ног, как потревоженная гусеница. Димка рассматривал её с интересом: вчерашние тушь и тени размазались, помада почти стёрлась, рыжие волосы спутались, отчего Лиса стала ещё привлекательнее. Её грудь оказалась по-честному пышной, руки и ноги изящными, низ живота был подёрнут мелкой рябью, как папиросная бумага, в которую заворачивают покупки в красивых магазинах. Веснушками был покрыт не только носик Лисы, но и всё её белое тело. Как будто песочком обсыпано. Такие американские веснушки. Они Димке очень понравились. У него никогда не было девчонки с веснушками по всему телу, но всегда хотелось.