Тщеславный

Митчелл Сэнди

– Комиссар. Какая приятная неожиданность.

Мне не потребовалось видеть Тезлера, чтобы узнать его мелодичный голос – мы развернулись, поднимая лазпистолет и мельту. Серебряный болван стоял в паре шагов от нас, у соседней двери.

– Я думал, вы всё ещё бродите в недрах земли. Или уже мертвы, конечно, ха-ха.

– Простите, что разочаровал вас, – ответил я, прилагая немалые усилия, чтобы не нажать на спуск прямо сейчас. Лазразряд вряд ли нанесёт вероломному истукану какой-то урон, но Юрген мгновенно последует моему примеру, и как не приятно было бы увидеть превращение предателя в лужу металла, пока я слишком многого не знал. Если я хочу сохранить свою шкуру целой, мне нужно знать, как

можно больше. И я всегда успею убить Тезлера позже – Трон знает, он это заслужил.

– Разочаровали? – ответил мне пронзительный голос, а тело, которое его издавало, придало себе позу, выражающую вежливое удивление. – Совсем наоборот, – он сделал шаг в сторону, приглашая нас пойти. – Мой гость был крайне впечатлён вашей изобретательностью и хочет познакомиться с вами поближе.

Я ткнул в открытую дверь лазпистолетом.

– После вас.

– Как вам угодно, ха-ха, – Тезлер повернулся и исчез в дверном проёме. Мы с Юргеном обменялись взглядами.

– Вы уверены, сэр? – спросил мой помощник, на что я покачал головой.

– Нисколько. Но если мы хотим узнать всё о делах этого еретического мешка с болтами, у нас нет выбора, – я оглядел коридор. – Оставайся тут и прикрывай путь к отступлению.

Конечно, я бы предпочёл, чтобы Юрген сопровождал меня – его мельта была залогом хорошего поведения Тезлера и помогла бы против того «гостя», но оставить помощника на страже было разумнее. Кроме того, за прошедшие годы я навидался разных ужасов и был уверен, что смогу дать отпор Тезлеру и его подельнику.

Юрген кивнул.

– Я прикрою вас отсюда, – сказал он, занимая пост напротив двери, оттуда можно вести наблюдение за комнатой и коридором, и многозначительно постучал по комм-бусине у себя в ухе. – И я всё буду слышать. Окажусь рядом, как только запахнет жареным.

– Я не сомневаюсь, – его готовность, как всегда, приободрила меня. Так что я последовал в покои вслед за хозяином. Уже внутри, я оглянулся, желая удостовериться, что по обе стороны двери меня не ждут затаившиеся убийцы, хотя был уверен, что Тезлер не сделает такой грубой и очевидной ловушки.

– Прошу, чувствуйте себя как дома, – сказал магос, указывая на мягкий диван в центре комнаты. Я подошёл к нему, не выпуская из рук лазпистолет, попутно осматривая всё помещение. Я нечасто бывал в жилищах техножрецов, но здесь было всё, что я ожидал увидеть: простые металлические стены с абстрактным узором, напоминающим механизмы и печатные платы; практичная мебель и вотивные иконы культа Механикус на полках и маленьких столиках. Гордость этого помещения составляло большое и умело исполненное изображение Императора в его ипостаси Омниссии – металлическая фигура на троне из деталей, которые казались мне каким-то металлоломом, но наверняка были каким-то особенно теологически ценным металлоломом. После всего, что я видел в последние несколько часов, сверкающая человекоподобная фигура показалась мне крайне зловещей, хотя Тезлеру она явно нравилась, ведь в углу комнаты обнаружилась изображающая её же статуя, только вполовину меньшая ростом.

– Могу я предложить вам закуски? Я помню, что вы неравнодушны к такому угощению, и надеюсь, вы простите, что не присоединяюсь к вам. Сейчас мне не хватает некоторых биологических функций, ха-ха.

Я с сомнением посмотрел на поднос, стоявший на маленьком столике рядом с диваном: чайник с рекафом, стальная чашка изящной работы и тарелка флорнов только что из печи. Рекаф тоже был горяч, и оглядевшись в поисках двери, через которую его могли доставить, я не обнаружил ни следа таковой. Конечно, она могла быть замаскирована: гостя, о котором сказал магос, тоже нигде не было видно, и вряд ли он растворился в воздухе – значит, выскользнул по тайному ходу. Я устроился на

диване так, чтобы оставаться спиной к двери, за которой ждал Юрген, и видеть в полированном рекафнике искажённое отражение моего помощника, готового броситься на помощь при любом резком движении.

– Вам не стоило так утруждаться, – сказал я, стараясь вести себя так непринуждённо, как смогу. Было невозможно понять, что думает Тезлер, но я не собирался облегчать ему задачу, делая возможным понять, что думаю я.

– Это не составило никакого труда, – ответил магос. – Если вы пережили свой визит в святилище внизу, то наиболее вероятной точкой возвращения была бы именно та, которую вы выбрали. Я заказал угощение на всякий случай. Но я рад видеть, что это не впустую.

– Согласен, – ответил я, делая глоток горького напитка и ставя чашку на стол, чтобы взять флорн. Я был готов изображать светскую беседу, но не настолько глуп, чтобы выпустить пистолет из рук. Сделав укус, я понял, что угощение куда вкуснее, чем большая часть еды, которую доводилось пробовать здесь; у меня мелькнула мысль о отраве, но я не мог представить, зачем Тезлеру возиться с ядом, когда есть куча других способов убить меня. – Но ведь это неэффективное использование ваших ресурсов.

– Именно, – ответил магос, наклонив голову в знак согласия.

– Но должен признать, что нахожусь в некотором недоумении, – продолжил я, закончив с флорном и снова беря чашку. Меня мучило странное дежавю, но миг спустя синапсы в моей голове сработали, и я понял, что этот разговор напоминает мне о другой якобы светской беседе за чашкой чая много лет назад – тогда сумасшедший инквизитор-отступник Киллиан надеялся завлечь меня к себе на службу^[137]. Конечно, та встреча закончилась кровавой баней, и вряд ли я мог надеяться на другой исход сейчас; но Тезлер явно страдал тем же недугом – он хотел, чтобы кто-то восхитился его умом, а значит, разыгрывая восхищение, я смогу немало узнать. Смогу ли я выжить и доложить Живану или Эмберли – другой вопрос, но пока это мой лучший шанс. – Я никогда прежде не думал, что с некронами можно устроить перемирие.

– Возможно это вызвано тем, что потенциальные партнёры не могли осознать выгоды такого сотрудничества, – с готовностью ответил Тезлер. Хотя его тон оставался таким же пронзительным, я не сомневался, что его изначальный голос, сохрани магос его, был бы заражен тем же безумным пылом, что и у Киллиана. – Не говоря уже о их сущностной божественности.

– Божественности? – повторил я, едва не подавившись рекафом.

– Конечно, – Тезлер указал на картину, которая, как я теперь осознал, больше походила на некрона, обряженного в религиозные символы, чем на Машинного бога, как воплощение Императора. Хотя я никогда не был особенно набожен, а компанию обычных святых отцов, досаждающих Императору своим нытьём, считаю скучной, я почти задохнулся, осознав глубину подразумеваемого кощунства. – Разве они – не совершенное воплощение жизни, очищенной от органических несовершенств, не тот идеал, дорогу к которому нам указывает Омниссия?

– Это ваша точка зрения, – ответил я так вежливо, как мог. – Хотя, как я понимаю, это богословский спор. А я лишь солдат, который в некронах всегда видел только врага, – за таким образом «простого вояки» я привык прятаться годами, и он отлично мне служил. Кажется, Тезлер тоже на это клюнул, потому что в ответ сделал тщательно выверенный кивок.

– Этого можно было ожидать, – признал он, – но осознаёте ли вы, чего мы надеемся достичь с их помощью?

– Не совсем, – ответил я, на деле не осознавая вообще ничего. Ничего хорошего – в этом я был уверен, но сохранил тон своего голоса таким нейтральным, каким смог – десятилетия притворства мне в этом помогли.