Tsubasa Tiger
Шрифт:
Если кратко, то те, кому я завидовала, становились жертвами пламени Тигра. И дома Сендзёгахары-сан и Арараги-куна в какой-то момент обязательно стали бы жертвами. Не потому, что я спала там, но потому, что я им завидовала.
Эти воспоминания, возможно, уже потеряны, но пронаблюдав изнутри дом Сендзёгахары-сан, построенный на нерушимой связи отца и дочери, и дом Арараги, построенный на взаимном доверии, такая, как я, не знавшая семьи и дома, не могла не чувствовать зависти.
Мне захотелось проклясть себя, когда я вспомнила, как я отворачивалась от своей зависти, перебрасывая её на Тигра, и легкомысленно думала: «Я рада, что они относятся ко мне как к члену семьи», – но моё проклятие было направлено на других.
В данный момент единственным утешением является то, что, как и в твоём случае на Золотой Неделе, целями огня Тигра являются лишь здания. Похоже, этот Кайи не нападает на людей. Похоже, привычка ценить чужую жизнь крепко укоренилась во мне.
Возможно, это потому, что я знала, как страдал Арараги-кун весной, разрываемый между жизнью одной и спасением другой.
Нет, не так.
Я приукрашиваю.
На Золотой Неделе я более или менее закрывала глаза на других: на своих жертв, на своих родителей. Я отворачивалась от них и стремилась лишь высвободить собственный стресс. Их жизни меня мало волновали (и вообще, в итоге я убила Арараги-куна), я думала лишь о себе.
И сейчас также.
На самом деле я завидовала не другим людям, а местам.
Местам, где можно было жить.
Поэтому целями становились не просто здания, а дома.
Дома, где люди жили вместе.
Дом Ханекава и руины школы сгорели потому, что там мне не было места.
Вот каков Тигр, рождённый мной.
Желая найти свой дом, я стала завидовать тем, у кого он всегда был, для кого он был естественным.
Поэтому я сжигала дома, а не людей.
Он принимал все мои разрушительные импульсы, подсказывавшие, что такие дома должны исчезнуть, настолько разгорелась во мне зависть.
Настолько жаркой стала моя страсть.
Да, безответственно с моей стороны говорить «как остальные», у меня были мысли вроде «такой дом должен сгореть».
Что вообще значит быть «как остальные»?
Насколько болезненно быть «как остальные»?
Я никогда и не пыталась узнать.
Я думала, что эти разрушительные импульсы, оставшиеся после отрезания и отдачи, были эмоциями – мне казалось, я была нормальной.
Я слишком себя защищала.
Почти что мучила себя.
Да.
Больше, чем кто-либо другой, я мучила и убивала себя сама.
Большая часть этого самоанализа, видимо, верна, но сходства с Золотой Неделей не означают, что меня волнует, пострадают ли люди.
Просто так получилось, что не было никого в доме Ханекава или в руинах школы, а если бы были, они бы сгорели вместе со зданиями.
Если бы, например, Арараги-кун и Канбару-сан были в здании, когда Тигр начал действовать…
Я содрогаюсь от одной мысли об этом.
И велика вероятность, что та же судьба постигнет дома Арараги-куна и Сендзёгахары-сан.
Отношения Сендзёгахары-сан с её отцом.
Отношения сестёр Арараги с Арараги-куном.
Я не могу сказать, что я ни разу им не завидовала.
Вообще, я вру, если говорю, что никогда не знала зависти. Я чувствовала зависть к каждому, кому я завидовала.
Я хотела такого отца.
Я хотела, чтобы сёстры меня так будили по утрам.
Эти чувства стали огнём.
…Вероятно, абсолютно правильно утверждение о том, что я никогда не оставалась у друга переночевать. Или скорее, я всегда подсознательно этого избегала.
Нет, не так.
Если Тигр «обучается» – повторно повторяет свои поджоги – и научится жечь ещё лучше, ни один дом не избежит его пламени, независимо от того, спала я там или нет.
Даже школа.
Даже библиотека.
Даже парк.
Ничему не избежать пламени.
Я настолько завидовала теплу дома, что хотела охладить это тепло испепеляющим пламенем.
…Честно говоря, я не знаю, какие качества ты, Кайи по имени Чёрная Ханекава, хранишь в себе. Хотя ты делишь со мной знания и воспоминания, и принимаешь то, на что я закрываю глаза, ты и я почти во всём различны (иначе нет смысла во второй личности).
А потому я не знаю, что ты думаешь насчёт этой теории про Пылающего тигра.
Возможно, ты не против того, чтобы согласиться со мной. По крайней мере, так, вероятно, покажется с точки зрения Кайи.
Возможно, ты скажешь мне, что, хотя поджог и является преступлением, данный случай законом не преследуется, а потом мне не нужно беспокоиться.
Это лишь одна точка зрения среди многих.
Конечно, я бы хотела принять эти добрые слова.
Но пора с этим заканчивать.
Есть ли кошмар ужаснее, чем рвать своё сердце от каждого укола, бесконечно порождая Кайи, сваливая ответственность на других и бросать их на произвол судьбы, продолжая жить в уюте и покое, ничего не понимая?
Скольких людей я искалечила, сколько страданий принесла после Золотой Недели, сама того не понимая?
Всё равно что не чувствовать боли, когда тебя колют.
Не напоминает мою жизнь?
Я вовсе не хочу быть примером или хорошим человеком. Неважно, какой моралью и логикой я обладаю, всё бессмысленно, если я сама иду по спинам других.
Я не хочу жить, стоя на твоей спине или на спине Тигра.
Даже если ситуация с Тигром разрешится, что мешает мне породить льва или леопарда, продолжая всё дальше и дальше?
Но даже если ты мне скажешь, что это неважно, что для этого ты и была рождена, моё сердце решилось.
Моё сердце, разорванное так много раз, что не осталось от него ничего, приняло решение.
Пора положить этому конец.
Нет, наоборот, наконец-то всё начнётся.
Я открою глаза,
и приму не только Тигра, но и тебя.
Я открою свои крепко закрытые глаза.
Спящая красавица, лежавшая без сознания восемнадцать лет, должна проснуться.
Так прошу, Чёрная Ханекава-сан,