Tsubasa Tiger
Шрифт:
И если ты будешь плакать, я утешу тебя.
С этими словами Арараги-кун погладил меня по голове.
– !..
От этого моё сердце сгорело дотла.
Я больше не могу назвать это «жаром».
Да.
Всё это время я хотела, чтобы кто-нибудь сделал это.
Я хотела, чтобы кто-нибудь погладил меня по голове.
Я хотела, чтобы кто-нибудь приласкал меня.
– Арараги-кун.
– Да?
– Я люблю тебя, – сказала я. – Останешься ли ты со мной навсегда?
Я наконец-то смогла сказать это.
Эти простые слова – у меня ушло почти полгода на то, чтобы сказать их.
Услышав моё внезапное признание, Арараги-кун казался лишь слегка удивлённым и озадаченно улыбнулся.
– Понятно, – сказал он. – Я правда, правда счастлив. Но у меня уже есть любимая.
– Да. Я знаю.
Я подняла голову и посмотрела вперёд.
Вилла Уоррен, комната 201.
Она, должно быть, там – спит вместе с отцом.
– Ты любишь её больше меня?
– Да.
Хотя я хотела просто подразнить его, он ответил честно.
Но этому ответу я тоже была очень рада.
Конечно, он ранил меня намного сильнее.
– Эх, меня отшили.
Верно.
Точно.
Так и есть.
Я призналась и получила отказ.
Очень грустно.
Но если бы я никогда не испытала такой грусти, как бы я могла отправиться в поездку по миру на поиски себя?
Это будет не поездка в поисках себя и не поездка, чтобы создать себя.
Как я могу поехать скорбеть о потерянной любви, если я от неё никогда не страдала?
Я так и не смогла сказать «помоги мне».
Но я смогла сказать «люблю тебя».
Я сказала это.
Конечно, Арараги-кун давно знал о моих чувствах. Он понял это ещё до Фестиваля.
И если он прочитал письмо в своей комнате, то смог понять ещё раз.
Но того, что он понял, мне мало.
Я должна заставить его понять.
Я должна услышать его ответ.
Я должна узнать, что чувствует ко мне Арараги-кун.
Я должна услышать это от него.
И теперь я услышала его ответ – теперь, когда он отказал мне, я наконец-то впервые поранилась.
Я вытянула руку, коснулась брови Тигра – и погладила по голове третью себя.
То, что сделало меня счастливой, я, в свою очередь, делала с пламенем эмоций, пылающим передо мной.
Я погладила мои искрящиеся эмоции.
Поглощение энергии.
Это будет последнее поглощение энергии.
Оно излечит ожоги по всему телу. Вихрь эмоций устремился в мея.
Тёмные эмоции, собранные за восемнадцать лет.
И мой стресс.
Всё то, что я сваливала на Чёрную Ханекаву, на Тигра, теперь с интересом возвращалось ко мне.
– У-у-у… у-у-у-у……
Когда это случилось?
Прежде, чем я поняла…
– У-у-у… у-у-у-у… у-а-а-а-а…
Прежде, чем я поняла это, я разрыдалась.
Наверное, я не смогла выдержать поток эмоций, наполнивших меня, или плакала от боли вкупе со стрессом, сопровождающим эти эмоции, или я только что испытала боль от потерянной любви – да, прямо перед глазами Арараги-куна,
без колебаний,
как ребёнок,
как дитя малое, я завывала.
– У-а-а-а-а-а-а-а… а-а-а… хнык, у-у-у-у-у-у-у-у!..
Я думаю, это потому, что в тот день…
Я наконец-то родилась.
Следуя обещанию, Арараги-кун успокаивал меня, пока я не прекратила плакать.
Без лишних слов он продолжал мягко гладить меня по голове посреди ночи.
066
Это эпилог.
Или, скорее, всё, что произошло ранее, можно считать прологом.
Моя история начинается здесь и сейчас.
Во-первых, Арараги-кун отказался говорить о том, чем занимался в свое отсутствие. Канбару-сан тоже пришла в школу как обычно (и помимо левой руки, других травм, в отличие от Арараги-куна, у неё не было). Он сказал не беспокоиться о Маёй-тян и его временно разорванной связи с Шинобу-тян – так что, наверное, всё закончилось хорошо.
Так и осталось неизвестным, как Гаен-сан и Эпизод-кун были связаны со случившимся и пересекались ли их пути, но мы же об Арараги-куне говорим.
Так что, наверное, случилось нечто очень болезненное.
И, видимо, он справился.
Вот такой я и сама хотела бы быть.
А потом мне представился шанс поговорить с Шинобу-тян, чья связь с Арараги-куном была, как я и сказала, восстановлена. Услышав, что со мной произошло, она сказала:
– Это была Каша [15] . Она могла не иметь основы, но я могу тебя заверить, что она создана по образу Каши. Мне в этом Кайи видится ее образ, а не Призрачный Огонь.
[15] «Огненная колесница». Имя сильного японского ёкая.
– Каша?
Кстати говоря, я много раз говорила с Шинобу-тян, будучи Чёрной Ханекавой, но впервые я говорю с ней вот так. Думая об этом, я спросила:
– Но Каша…
– Что такое, староста? Ты не знаешь о ней?
– Нет, знаю, но…
Я старалась быть повежливее, всё-таки я общалась с пятисотлетним Кайи, но когда перед тобой сидит восьмилетняя девочка, это довольно сложно.
– Но, эм, это был тигр.
– Мартовская Кошка тоже об этом говорила, потому я не увидела связи – но, коль он был связан с огнём, он был Кашей.
– Ха.
Каша, Пылающая Колесница, Кайи, утягивающий трупы в Ад – и, кстати, Тигр говорил что-то в этом духе, – во многих случаях считался кошачьим Кайи.
Кошка.
Она меня видела.
И именно это – самое важное.
Тигр и это говорил.
Если кратко – как только ты увидел Тигра, он утащит тебя в Ад.
– Но это была не кошка, а тигр.
– А они не похожи?
– Не колесница. Тигр.
– Не слышала о Чёрном Тигре? Его также называют «Тигровая креветка» [16] .
[16] «Тигровая» и «машина» (колесница) читаются одинаково – «курума»