Тучи на рассвете (роман, повести)
Шрифт:
— Что здесь написано? — остановил он какого-то паренька, указывая на надпись.
Тот, видимо гордясь, что к нему обратились, охотно прочитал:
— «Япония и Корея — едины. Защищая интересы Кореи, божественный император Страны восходящего солнца ведет святую войну против Китая. Каждый, кто не держит в руках оружия, должен пожертвовать все, что имеет, во имя победы!
Десять тысяч лет жизни божественному императору — сыну богини Аматерасу!»
Сен Дин направился к главному подъезду вокзала. Оттуда гурьбой выходили пассажиры, и несколько человек наперебой предлагали им поднести вещи. Сен Дин не
— Поднеси-ка, — указал тот рукой на увесистый тюк, лежавший у стены.
Сен Дин радостно закивал головой и поспешил к ноше. Он уже наклонился над ней, когда сильный толчок едва не сшиб его с ног. В следующее мгновение он увидел какого-то тощего малого, ловко выхватившего тюк из-под самого его носа.
— Эта деревенщина уронит ваши вещи, — услышал Сен Дин слова, обращенные к старику. — Отец моего отца, я донесу вам очень аккуратно, куда надо доставить?
— Он врет! — закричал Сен Дин, бросившись к старику. — Отец моего отца, ведь я первый подошел.
Но тот только махнул рукой и пошел, а за ним двинулся носильщик, оборачиваясь и грозя кулаком.
Сен Дин растерянно смотрел им вслед, пока они не пересекли трамвайную линию и не скрылись в людском потоке. Он готов был заплакать от досады. К тому же невыносимо сосало под ложечкой: второй день в Пхеньяне, а еще ни разу не ел. Но ничего, он дождется следующего поезда.
Долгое время Сен Дин бесцельно слонялся по площади. Ни одного носильщика поблизости, — значит, можно твердо рассчитывать на заработок.
Заняв место у главного входа, он решил терпеливо ждать. Но вот наконец поезд прибыл, стали выходить пассажиры, и тут он увидел себя окруженным толпой носильщиков, неизвестно откуда набежавших. Кто-то толкнул его, кто-то оттеснил плечом, и он оказался в самом хвосте. Так и простоял позади всех, пока не ушел последний пассажир.
Ни на что больше не надеясь, Сен Дин поплелся через площадь на центральную улицу. Шел мимо мастерских и магазинов, где вчера искал работу, понимая, что заходить туда бесполезно. Дойдя до перекрестка, Сен Дин свернул в сторону и оказался в людном переулке.
Вдоль тротуара тянулся длинный ряд лотков со сладостями и земляными орехами. По другую сторону стояли торговцы, у которых вместо лотков были печи и жаровни. Каждый громко расхваливал свой товар.
Сен Дин шел, стараясь смотреть прямо перед собой, чтобы не видеть всех этих вкусно пахнущих лакомств. Он миновал три железные бочки, где на пару варился сладкий картофель и незаметно для самого себя остановился возле торговки пирогами. Время от времени она закладывала в маленькую жестяную печь круглые шары из теста, а те, что были уже готовы, доставала лопаткой с углублением посредине. Готовые пирожки тоже походили на шары из сырого теста, потому что в печи они не пеклись, а обжигались паром.
Чтобы люди, стоявшие возле торговки, не заслоняли товар и чтобы он издали был виден каждому, кто входил в переулок, женщина ловко
Сен Дин решил поскорее миновать этот ряд и все время пытался ускорить шаг, но то и дело обнаруживал, что почти не двигается с места. Особенно долго он простоял возле черного, хорошо промасленного противня, лежавшего на двух кирпичах. Между ними тлели древесные угли, и мальчишка следил, чтобы огонь не угасал ни на минуту. Толстый торговец в засаленном халате натирал маслом полированную поверхность противня и поливал его жидким тестом с маленькими кусочками мяса, мелко нарезанной зеленью и красным перцем. Когда тесто поджаривалось, он тут же разрезал его на красивые квадратики тонким длинным ножом и ловко бросал их в кастрюлю, снимая с нее ватную нашлепку. Сен Дин долго не мог оторвать глаз от противня.
Наконец он выбрался из торгового ряда и вышел в тихий асфальтированный переулок.
Как же прожить человеку без пищи? В деревне он хоть корней поел бы, а здесь что? Пусть кто-нибудь даст ему поесть!
Он не может так больше! Надо хоть один раз досыта наесться, а потом он придумает, как жить дальше.
Сен Дин так глубоко задумался, что чуть не попал под грузовик, круто свернувший во двор.
— Эй ты, деревенщина, затвори рот! — смеялся шофер, выглядывая из кабины.
И откуда они все знают, что он из деревни?..
От нечего делать Сен Дин заглянул во двор, где остановилась машина. В этот момент шофер выскочил из кабины и начал опускать борт. Заметив Сен Дина, крикнул:
— Ну, деревня, иди сюда, помоги разгрузить уголь, заработаешь на навоз!
Сен Дин испуганно оглянулся. Может быть, это не его зовут? Выскочит сейчас кто-нибудь из переулка и перехватит работу, которую он нашел.
Шофер дал Сен Дину лопату, показал, куда бросать уголь, и обещал поговорить с хозяином, чтобы тот не жадничал и заплатил за работу сколько положено.
Сен Дин быстро разгрузил машину, и, когда уже подметал кузов, шофер позвал его.
— Хозяин велел тебе перетаскать уголь в котельную, — сказал он. — А пока вот возьми поешь. — И он сунул в руки Сен Дина две сушеные каракатицы.
Сен Дин так растерялся и обрадовался, что не смог сразу произнести слова благодарности. Машина уже тронулась со двора, а он все еще стоял, прижав к груди каракатиц, и кланялся, пока грузовик не скрылся из виду. Тогда Сен Дин по-хозяйски закрыл ворота и, отойдя в угол двора, усевшись на корточки, начал есть. Он не набросился на еду, словно дикий зверь, а ел медленно, откусывая маленькие кусочки, следя, чтобы ни одна крошка не упала на землю.
Он ел и не обращал внимания на людей, ходивших по двору, и не слышал их разговора, и ни о чем не думал. Он ел, хорошо пережевывая, тягучую, как резина, каракатицу, и лицо у него было серьезным и сосредоточенным. Когда последний кусок был съеден, Сен Дин вытер рот и пошел в кочегарку. Здесь ему дали круглую корзину с двумя ручками, и он опять трудился, пока не перетаскал весь уголь.
Чисто подметя то место, где оставался черный след, Сен Дин отнес в кочегарку корзину и лопату и спросил, где искать хозяина.