Туда, где не ждут
Шрифт:
Мезея относилась к особому типу женщин: она была властной, но очень приятной, всегда умела поддержать разговор, улыбнуться в нужный момент, и, наоборот, промолчать, когда это требовалось, в особенности в разговорах с мужчинами. К ней прислушивались все женщины в деревни, а мужчины уважали. Человек не может быть идеален, так и Мезея таковой не являлась. Хотя она и была добра, приятна и воспитана, существовало «но», единственное «но»: если ты будешь переговариваться, спорить, наглым образом вести себя с ней, делать не так, как она этого хочет или просит – ты потеряешь уважение не только самой Мезеи, но и всего края. Она распустит самые страшные слухи про тебя, опорочит не только твое имя, но и имя твоей семьи, родственников. Она сделает так, что от тебя отвернутся даже близкие друзья. Да, простая, но очень влиятельная женщина может испортить тебе всю жизнь, причем это касалось даже мужчин. Наверно она была единственной
– Что ты здесь делаешь? – я услышала резкий и недовольный голос Мезеи. Мое сердце ушло в пятки, по крайней мере ничего не случилось, это ралует.
– Мезея! – решила поиграть в актрису, хотя до этого не делала так, все бывает в первый раз, не так ли? – Вы живы! Живы! Зачем вы так пугаете меня? Мое сердце, – демонстративно облокотилась на стол и продолжила – я стучу – нет ответа, стучу повторно – тишина, сразу в голову полезли плохие мысли, вдруг что-то с вами случилось? Я думала заходить или нет, но поняла, что если не войду и вам плохо – мать меня никогда не простит за это! И я решилась… Извините, извините дуру меня такую!
– Успокойся дитя, успокойся. Все хорошо, я жива, была в подвале и ничего не слышала, не ждала гостей. Что-то случилось? Рановато ты пришла, однако, – спокойно и даже как-то сладко проговорила Мезея. Ей было приятно осознавать, что о ней заботились. Конечно, сын-то давно уплыл. Или сбежал?
– Нет-нет, ничего не случилось. Меня послала мать за гранатовым вареньем, к нам же приезжают селекционеры, наверное, их надо чем-то удивить, а все знают, что вы делаете самые вкусные заготовки! Можете дать одну баночку пожалуйста? – совсем, как мне показалось, я прощебетала по-детски. А что делать? Нужно задобрить сейчас, чем мучиться потом. Длинная ночь ожидает меня.
– Конечно можно! Я как раз вытащила пару баночек, бери, матери привет передавай! Пускай заходит ко мне после отъезда селекционеров.
– Пока не забыла моя голова, она поручила мне остаться у вас, чтобы не попадаться на глаза отцу и делегации, можно? Всего на одну ночь, – если не останусь, ничего не получится, поэтому упрашиваю как могу, – вы же знаете отца, если эта сделка провалится, то он будет очень зол на меня! – жалобно промолвила я.
– Оставайся, дитя мое! Я только рада буду твоей компании, тем более сможешь мне помочь, будем вместе разбирать чердак, столько всего там накопилось, что мыши скоро заведутся. Я бы и раньше это сделала, но без помощи я бы не смогла, ты же рада будешь мне помочь? – со сладкой улыбкой она спросила у меня. Конечно, везде ищет выгоду эта женщина, даже в этом доме меня используют.
– Конечно! Я буду только рада, – как ни в чем не бывало ответила я. Кажется, правильно сын сделал, что уплыл.
Взяла банку варенья и вышла из дома. Что же получается, Хасе? Ты не сможешь сбежать? Злосчастный чердак и меркантильная женщина! Если будем убирать этот чердак (вернее я буду убирать), а зная эту женщину, эта уборка будет длится до утра, то не смогу сбежать. Думай Хасе, думай. Такой шанс потерять нельзя! Надо как-то отвлечь ее, но ведь она такая женщина, как скажет, так и будет, хоть в воду бросайся, да и отвлекать это не мое, по крайней мере нечем. Чем можно отвлечь старуху? Да если только сплетнями и то бесполезно. Должен быть выход. Все складывалось так хорошо, так хорошо! Не зря же я все пережила! Чтобы из-за соседки не почувствовать свободу. Надо смотреть с другой стороны Надо думать. Вот где все эти гениальные мысли, когда такое происходит? Хорошо, начнем с того, что уже есть. Эта женщина старая, если старая – быстро устает, но я-то нет, даже если и устанет, то принесет стул и будет контролировать уборку сидя. Контроля ей не занимать. Она старая… Если старая, то очень невнимательная…А что, если? Так мать делает иногда после игр отца. Да-да, Хасе, должно получится! Это идея, надо только найти это. У матери должно остаться, отца недавно напаила, хитрая женщина, видимо все-таки я в нее такая. Что за глупость! Хитрая она! В мать! Ох, когда я перестану нести всю эту нескончаемую брешь. В первый раз в жизни составила два плюс два и уже гений деревни.
После очередного самопорицания мои мысли вернулись в нужное русло, к тому способу. Всю дорогу домой я упорно размышляла над ним.
Вхожу во двор и вижу мать около подвала, неужели до сих пор таскает вино?
– Я принесла, отнести на кухню?
– А куда еще, в спальню? Конечно на кухню! Да давай быстрее, будем обратно перетаскивать вино вместе, к Мезеи потом вернешься, – раздражительно проговорила мать.
– Да, конечно, – кратко ответила я и быстро отнесла варенье.
Вернувшись, я начала таскать вино. Хотя я и была занята физически, но мысли были заняты другим. Как бы приступить к разговору? Не заподозрит ли она ничего странного? А что странного? У всех свои проблемы бывают. Может так и сказать: попросила Мезея. Все равно меня не будет тут, и я ничего не получу. А если не получится, и я останусь? Будет невообразимое наказание, а хотя там уже наверно и свадьба будет. Так что, хоть какой-то плюс от нее или мне это просто кажется. Давай, Хасе, меньше мыслей – больше дела. Вечер все близится, а ты так ничего и не сделала. Если побоюсь сейчас – ничего не получу, надо действовать. И я решилась:
– А знаешь, что меня попросила сделать Мезея? – выпалила я.
– Откуда мне знать? – ее глаза загорелись огоньком, – говори уже!
– Она просила не говорить никому, не знаю почему, но я не смогу найти это, и мне нужна будет твоя помощь, потому что ты знаешь и не скажешь ей, не скажешь же ей? – тянула я. Да, столько лет живем бок о бок, что так легко знать слабые места человека. И при случае пользоваться ими. Правда, случаев таких было по пальцам пересчитать.
– Не скажу, что ты тянешь, что надо? – уже с ярым любопытством пытала меня.
– Мезеи нужно крепкое снотворное, чтобы подействовало быстро и эффект был сильным. Не могу подумать для чего ей это, но говорила она с такой секретностью, что никто не должен знать, даже ты! – что я только что сказала? Ну это так глупо! Откуда Мезет знать, что у нас действительно есть снотворное? Вот откуда? И почему какая-то девчонка может владеть таким секретом? И почему секрет? Пропади пропадом! Гениальность актрисы сломалась. Почему всегда так, Хасе?
– Это очень не похоже на нее… Может что-то случилось? Очень странно… Раз попросила – значит необходимо. Есть у меня такое средство, дам тебе пузырек, скажи, чтобы разбавила с водой. Смотри, дам тебе при условии, что выудишь у нее все. Не выудишь – скажу, что ты мне все рассказала, – с некой веселостью проговорила она и пошла за пузырьком. Без вопросов о том откуда она знает про это снотворное, почему я, а не близкая подруга. Неужели я и вправду сказала с такой беззаботностью, что она легко поверила? А возможно они уже говорили про снотворное ранее. Да что ты вообще интересуешься? Получила что надо и беги дальше. Вечно я интересуюсь.
Тем временем дело шло к закату, через час или два солнце уже начнет заходить и настанет время для выполнения моего плана. Еще немного и узнаю, что ждет меня в будущем: перемены или пожизненное заключение здесь. Страшно ли мне? Безусловно. Сегодня я сделала столько непривычных мне вещей, что я не могу поверить. Неужели это та Хасе, которая все время молчала и подчинялась? Нет, эта Хасе умерла. Пришло время для настоящей меня.
Пока мать искала свой волшебный пузырек, я собирала вещи. Наверняка, в Англии очень холодно, надо взять шерстяную шаль, пару накидок и обувь. Да, набралось много вещей… Сейчас еще мать спросит и тогда уже все. Ну конечно, так и произошло:
– Куда ты столько набираешь? Переезжать собралась? – после этих слов мое сердце екнуло, но я не подала и виду, – скоро к мужу так будешь собираться.
– Мезея сказала, чтобы я взяла теплые вещи, мы будем делать какую-то работу ночью у нее дома или в подвале, не помню.
– Ну и странная она, проследи за ней, как бы помешательство не началось, что-то беспокоюсь я о ней, нашла! – она передала мне снотворное.
– Сколько оно действует, Мезея сказала, чтобы сильное было…
– На часа 4 может уложить спать пара капель, я же даю тебе пузырек, если выльет больше – можно проспать и весь день. Еще раз повторяю, проследи за ней! Еще смертей нам не хватало, точно помешательство у нее, – проговорила она последние предложения как будто для себя, – все, иди давай, селекционеры будут скоро, к дому даже не приближайся, увижу – выпорю! Свое любопытство прояви у Мезеи, – предупредила меня. Я с легкой душой помчалась к ново жизни. Или мне опять так кажется?