Туда и обратно
Шрифт:
— Что ж, насколько мне известно, она — министерский тунеядец, с достаточными амбициями для того, чтобы выбить себе место в Визенгамоте. Как она умудрилась сделать это, я без понятия. А что касается жабы, поскольку я учитель, мне следует снять с тебя баллы, но, думаю, на первый раз, я упущу этот момент.
Гарри с весельем ухмыльнулся учителю зельеваренья и сделал еще один глоток.
— Она тебе нравится? — небрежно спросил он.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я вообще не очень хорошо отношусь к Министерству. Желание отправить меня в Азкабан у них вошло в привычку.
— Ну, об
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.
— Сев, я обещаю. Если они когда–нибудь попытаются, я разберусь с ними. Я знаю, что произошло. Мне известны многие обстоятельства. Если они не захотят слушать, я заставлю.
— Ты не можешь вести войну против Министерства…
— Если будет нужно, смогу. Это подкупленная организация, которой слишком много позволяли до сих пор. Я считаю, что революция поможет. Как только ситуация с Волди будет разрулена, я собираюсь копнуть немного глубже и посмотреть, что можно найти.
— Гарри, это большая задача.
— Я знаю, но мне кажется, что во главе волшебного мира нам нужен человек, который хоть на половину будет компетентным. Фадж — идиот, если верит, что силы Ширли не представляют угрозы. А Волдеморт давит на людей с помощью террора. Оба не подходят для этой роли. Я не предлагаю монархию или автократию, просто лучшую систему, чем есть у нас сейчас.
— Я согласен, но тебе понадобится помощь.
— Хочешь помочь?
— Да.
— Отлично.
В этот момент их разговор был прерван громким уханьем в углу комнаты. Гарри вскочил на ноги, рефлекторно становясь в боевую позицию. Сев хихикнул и подошел к тому месту, откуда доносился шум. Остановившись у стены, Гарри заметил маленькую решетку, за которой что–то было.
— Сев, что это?
— Это совиный желоб. Поскольку мы в подземельях, и здесь нет окон, чтобы почтовые совы могли влететь, в старых замках встраиваются совиные желоба, это длинные полые трубы. Сова просто ныряет в желоб, а я открываю решетку и получаю письмо.
— Умно. От кого письмо?
— Не знаю, — сказал Сев, читая имя на конверте, и слегка нахмурился. — Гарри, это для тебя.
— Для меня? Кто будет отправлять мне письма в подземелье?
— Я не знаю. Открой и выясни это.
— Не думаешь, что он проклято?
— Я не знаю.
Гарри нерешительно взял конверт из протянутой руки Сева и внимательно пригляделся к нему. На вид он казался обычным, но невозможно было сказать наверняка. Вытащив палочку для большей концентрации, Гарри начал проверять пергамент на заклинания, проклятья, злые чары и зелья. Убедившись, что открывать неопасно, он вытащил желтый пергамент из конверта и раскрыл его. Пробежавшись глазами, он распахнул глаза, когда добрался до низа страницы. Сев с изумлением смотрел, как юноша перечитал его еще три раза и приземлился на стул. Не в силах ждать дольше, он сел напротив Гарри.
— Ну?
— Что, ну? — удивленно спросил Гарри. От этого тона Гарри Сев забеспокоился еще больше.
— От кого оно?
Мальчик — Который-Выжил посмотрел прямо в глаза мужчины. Сев в шоке заметил, как по щекам парня катятся слезинки.
— Оно от моей тети Хизер.
Глава девятая — Перевоспитание Драко Малфоя
Не бечено.
Переводчик Dark_Malvinka
Сев растерянно
— Хизер? Хизер Эванс?
— Да.
— Разве она не умерла? — с недоумением спросил Сев.
— Нет.
— О. Хорошо.
Пара снова погрузилась в тишину, пока Гарри пытался совладать с собой. Наконец, он глубоко вздохнул и взглянул на терпеливо ждущего мастера зельеваренья.
— П-прости, Сев, просто я не ждал новостей от нее, по крайней мере, так скоро.
Понимаешь, перед уходом из семидесятых я отправил ее жить в магловский мир и сказал ни с кем не связываться и не возвращаться к волшебникам, ведь ее могли узнать. Если бы ее поймали, то возникли бы вопросы, а я не мог этого допустить. Я думал, что когда вернусь, смогу отследить ее при возможности. Честно говоря, я не был уверен, что она до сих пор жива…
— Но она жива, и это хорошо. Почему ты расстроен?
— Я не расстроен, — нахмурившись, ответил Гарри. — Просто я… удивлен… и боюсь.
Сев с любопытством смотрел на него.
— Чего ты боишься, Гарри?
— Семьи.
— Что ты хочешь сказать? У тебя есть здесь семья, и ты встречался с родителями…
Гарри начал расхаживать, в волнении сплетя пальцы рук и приводя Сева в смятение.
— Просто это странно… я потерял так много людей, мои родители, дедушка и бабушка, Тея и Гленедад. Дядя Вернон ненавидел меня, Дадли дразнил, а тетя Петунья еле терпела мое присутствие. Даже то, что я знал свою семью, не совсем то. Дурслей я знал в своем времени, но они презирали меня. Другую свою семью я встретил в прошлом, но я знал, что когда вернусь домой… я снова останусь один.
— И мысль о том, что здесь может быть тот, кто любит тебя, как ты того заслуживаешь, пугает тебя, — закончил Сев.
— Да. Ну, в смысле, я собирался искать ее и бабушку с дедушкой, но решил, что на это уйдет время, и я смогу сделать это на своих условиях. Мне нужна возможность принять эту мысль, но без давления.
— Что говорится в письме? Как она узнала, что ты вернулся?
Гарри задумчиво глядел в пустоту несколько мину. Затем начал отвечать.
— Она не написала, как узнала, что я вернулся, вообще–то, она немного написала. Просто «Добро пожаловать домой», «Надеюсь, что ты навестишь меня» и «Вот где я живу».
— Ну, звучит немного безлично…
— Я не из–за этого расстроился.
— А из–за чего тогда? — мягко поинтересовался Сев.
— Она подписалась «С любовью, тетя Хизер».
На следующий день у Гарри, Рона, Гермионы и Джинни, наконец, состоялся урок по Защите от Темных Искусств. Они слышали страшные истории от младших студентов, которые побывали на уроках Амбридж, и все твердили об одном. Женщина была опасна. Очевидно, она не слушала ничего о возвращении Темного Лорда, полностью поддерживая Фаджа в его политике отрицания того, что было прямо перед их носом. Все Министерство отрицало возрождение Волдеморта в конце прошлого школьного года. Амбридж вновь и вновь повторяла это на своих уроках, и Гарри решил, что не станет терпеть, если она попробует сделать это и на их уроке. Он там был, он видел это своими глазами, был важной частью ритуала воскрешения. У него был шрам на руке в доказательство этого. Будь ему все еще пятнадцать, он, возможно, вытерпел бы ее узость мышления, но не теперь. Он слишком многое видел, побывал во многих битвах, чтобы старая жаба могла опровергать его. Когда четверка подошла к кабинету, Гарри громко говорил Джинни о ней.