Туда и обратно
Шрифт:
Кажется, он выиграл бой, но проиграл битву.
***
— Ты должна остаться здесь! — строго велел Лилайне Дракон.
— Я не могу, — прошептала женщина, вцепившись в рукав мужчины. — Это моя вина. Я всю дорогу его мучила и испытывала.
— Лил, если ты хочешь ему помочь, не мешай его спасать, — прошептал пират. — Мне нужно, чтобы ты собрала все вещи и была готова сбежать в любую минуту. Его увели не в темницу, не в крепость Рэнд, понимаешь? У меня нет времени сейчас объяснять тебе все, пока он там, у меня есть шанс его вытащить, ясно?
Голос пирата не дрожал, а нервно поскрипывал. Во взгляде была уверенная готовность к бою и, казалось, никакого волнения. В действительности же мужчина разделял тревогу женщины и чувствовал свою вину. Еще никогда в его жизни шутка не оборачивалась такими проблемами. Он считал своим долгом исправить ситуацию, во что бы то ни стало.
Лилайна была готова лично сражаться за мужа, но понимала, что пират прав, поэтому отпустила его, кивнула и шагнула в трактир, к которому ее привели почти силой.
— Я могу за тобой кого-нибудь прислать! — крикнул ей в след пират, понимая, что так скорее всего и будет, и поспешил в «Черный дом».
Рассчитывать приходилось только на работорговцев и золото в кармане, но хозяин закрытого трактира удивил пирата.
— Кому именно нужна помощь тебе или черному принцу? — спросил он.
Черным принцем могли именовать лишь одного человека, что, облачившись в черное и спрятав лицо под маской, ходил под палящим солнцем Эштара.
— Помощь нужна Антраксу Клен Дерва, — признался пират.
— Тогда спрячь свои деньги, морская крыса. Мы правильных людей в беде не бросаем, — сказал мужчина и свистнул, вызывая свою личную стражу.
Дракону пришлось рассказать куда стража принца Гэральда отвела Антракса, правда он скрыл тот факт, что сам Антракс в этот момент был неприлично пьян.
— Это дом графа Викрас, — сообщил мужчина. — Он друг белобрысого принца, но его давно нет в столице. Так что вытащить оттуда нашего правителя не трудно. Он, кстати, не хочет создать новый Рынок рабов в Рейне? Сам понимаешь, кого мы выберем.
— Я ему предложу, — сказала Дракон криво улыбнувшись.
Все же он не мог в эту минуту думать о выгоде в отличие от собеседника.
— Я сам ему предложу, когда освобожу, а ты подготовь ему побег лучше.
Дракон кивнул и только протянул мужчине ботинки, связанные друг с другом завязками.
— Передайте ему это и скажите, что я жду его на почтовой станции, она как раз на соседней улице.
Работорговец кивнул. Он тоже считал вечернюю почтовую карету лучшим способом быстро уехать из города.
***
Ругая свое положение и мысленно рыча, Антракс пытался придумать хоть что-то. Ногой до лавки он дотянуться не смог, хотя если бы это было возможно, ее можно было перевернуть и уронить на рубильник. Понимая, что внизу ему ничего не поможет, он посмотрел наверх. Механизм прятался в стене, там же в окошке исчезали и цепи, но прежде, чем сковать жертву, они перебрасывались через металлическую балку. Смутно понимая, как ему это может помочь, Антракс вцепился двумя руками в цепи над запястьями, нашел ногами стену за спиной как ориентир и попытался подтянуться. Рассчитывать на правую руку в такой ситуации не приходилось, потому он даже не пытался ее напрячь, но кровь из пореза на предплечье все равно стала литься сильнее и капать вниз. Напряжение в левом плече усилило боль в пояснице, но эштарец стиснул зубы и все же приподнялся. У него в голове возник план, безумный, но все же план. Подтянувшись к потолку, он резко оттолкнулся левой ногой от стены и попытался дотянуться до той части цепи, что только появляется из стены. Забросив на нее левую ногу, он чуть не взвыл от боли, потому что это дернуло цепь, и по спине снова прошла судорога.
«Я слишком стар для подобных приключений» — ворчал Антракс выдыхая.
Он действительно внезапно ощутил себя старым. То ли от алкоголя, то ли от того, что Рейн действительно его расслабил и тренировок было просто недостаточно. Они не могли заменить даже самой легкой битвы с отцом. Еще раз выдохнув, Антракс скользнул правой ногой по цепи, зацепился за балку и оказался еще выше. Осторожно убрав левую ногу с цепи и зависнув в воздухе, он замер на миг, почти не дыша, а потом стал старательно ослаблять петлю на правом запястье. Несмотря на слабость правой руки, освободить ее было делом самым важным, но стоило выскользнуть ладонью из петли, как нога все же соскользнула с балки.
Эштарец снова повис на цепи, но лишь на одной руке. Сначала Антракс хотел выругаться, но тут же понял, что цепь стала чуть длиннее, и теперь он встал ногой ла лавку. Это открытие его обрадовало. Можно было воспользоваться другим планом, для которого узкая лавка под ногами подходила просто идеально. Он подцепил ее левой ногой и, придерживая правой, приподнял над землей, а затем, схватив цепь левой, все еще связанной рукой, подтянулся. Это оказалось даже проще, чем в первый раз, потому что боли в спине почти не было, поясница незначительно ныла, оставалось только прицелиться и дотянуться краем лавки до рубильника в стене.
Механизм со скрежетом пришел в движение, Антракс спешно отпустил лавку, чтобы приземлиться на ноги. Шум механизма мог привлечь стражников, поэтому он быстро освободил правую руку и шагнул было к двери, буквально перепрыгнув через Гэральда.
В этот миг дверь открылась, но на пороге стояли не рыцари королевской стражи, а головорезы работорговцев.
Эштарец улыбнулся.
— У меня есть две минуты? — спросил он.
— Хоть десять, — ответил ему хозяин «Черного дома» выходя вперед. — Рыцари все связаны и заговорят не скоро.
Антракс только кивнул на это известие и ничего не спрашивая шагнул к Гэральду.
***
Лилайна взяла запасной ключ у хозяина. Это оказалось не трудно, ибо тот видел, что ее муж ушел еще и при скандальных обстоятельствах и легко поверил, что мужчина забрал ключи от комнаты с собой. Поднявшись наверх, она быстро собрала вещи, вернее просто убедилась в том, что ничего нигде не осталась. Завязала мешок на узел, убедилась, что посох все еще на месте, а кошелек спрятала в маленькую кожаную сумку, что красовалась на поясе ее корсета. Теперь ей оставалось только ждать. Сев на кровать, она отчаянно заплакала, просто потому что ничего не могла сделать, а время тянулась так медленно, что это сводило ее с ума.