Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
…А утром он тихой сапой прокрался к себе в кабинет и даже зачем-то начал себя осматривать. Странно устроен человек – сначала разговаривать разговоры на пятимиллионную аудиторию, а потом пытаться это скрыть – ну где тут логика! Конечно же, о его выступлении к полудню уже знали все, кто можно, и кто нельзя – тоже. Во-первых, в дежурке слушали радио. Во-вторых, начальство уже тоже было в курсе, потому что в главке с утра случился переполох по этому поводу. Счастье еще, что эфир был прямой, и до полковников и генералов все доводилось только в виде искаженных пересказов. А пересказывали вот что – какой-то опер с Васильевского нагнал жути, рассказывал про не пойманного маньяка, вообще вел себя в эфире развязно, не так, как подобает офицеру милиции. Правда, милицию
В общем, вставили пистон начальнику Василеостровского РУВД, он, соответственно – Токареву. Василий Павлович выдернул к себе Тульского (вычислилось все очень легко – все 16-е бегало на Артура смотреть, как на звезду, и даже из других отделений забегали), выслушал его невнятное объяснение, схватился за голову, наорал, но в оправданиях перед главковским начальством, конечно, выгораживал его – кричал, что необходимо популяризировать работу милиции и угрозыска. Выслушав объяснения Тульского насчет идеи провоцирования Невидимки, Токарев-старший пожал плечами, поскольку в силу прессы не очень верил, – а вот начальников в ГУВД ему пришлось клятвенно заверять, что никаких не пойманных маньяков на Васильевском острове нет, что это была такая метафора – такой способ привлечь внимание и заинтересовать… Из главка пообещали оргвыводы сделать позже, а начальнику ГУВД пришлось в тот же день тоже выступить на радио – по настоятельной рекомендации из обкома партии – и успокоить общественность, официально заявив, что никаких данных о действиях в Ленинграде маньяков и «серийщиков» не имеется. В общем, шуму было много.
Тульский испытал «сладкое бремя славы»: мало того что ему, как минимум, обещали строгий выговор, так на нем еще и чуть ли не весь личный состав РУВД «чувство юмора оттачивал» – задразнили парня «поп-звездой», «властителем ночного эфира» и так далее и тому подобное. На вопросы же коллег о «маньяке» Артур, как заведенная кукла, отвечал, что, мол, просто хотел атмосферу всколыхнуть, ведущую попугать…
Во второй половине дня в 16-е заявился Артем – тоже уже все знавший и потому злой как черт. Между приятелями состоялся неприятный разговор. Тульский пытался объяснить, почему он ничего не сказал Токареву-младшему заранее. Артема его аргументация не устраивала. Артур боялся, что Токарев сейчас спросит его – ну как, мол, проводил Светочку домой после эфира? Но Артем сказал о другом:
– Знаешь, Артур, либо мы по Невидимке идем вместе – и тогда давай согласовывать друг с другом свои действия и идеи, либо… Дело даже не в том, как этот упыренок среагирует… Что, я – не прав?
– Прав, – согласился Тульский, которому крыть было действительно нечем, – но, Тем, может, этот Невидимка и не слышал ничего, а? Может, он только телевизор смотрит?
Токарев-младший сердито усмехнулся:
– А зачем же ты тогда в радиоэфире выступал?
Артем круто развернулся на каблуках и, уже выходя из кабинета, посоветовал:
– Воротничок застегни – а то засос видно!
И шваркнул дверью. Это была их первая размолвка.
…А молодой человек с неподвижными глазами и паутиной в душе радио-то как раз слушал. Он как раз телевизор не любил смотреть. Он часто сидел у окна в своей квартире, не зажигая света, и – в фоновом режиме – слушал радио. Так что Тульского он услышал. Услышал и разозлился, потому что кое в чем опер попал в «десятку». Был бы он казаком – взорвался бы и крикнул: «Ну мы его, суку, укоротим». Но этот человек обладал другим характером. Он не взорвался. Он сидел у окна и улыбался…
20–21 мая 1990 г.
Ленинград, В. О.
…Цапнувшись с Тульским, Артем поехал на тренировку и уродовался там до тех пор, пока
…Вечером еще и отец подлил масла в огонь, поиздевавшись над Тульским, но при этом заметив, что, в принципе, ход сделан интересный, а главное, нестандартный.
– Лишь бы эта нестандартность каким-нибудь левым мирным гражданам боком не вывернулась, – добавил Василий Павлович, с удивлением для себя отмечая, что сын, против обыкновения, не хочет поддерживать тему о Невидимке. Артем и впрямь пробурчал что-то нечленораздельное и ушел в коридор – звонить по телефону. А позвонил Токарев-младший Лехе Суворову и предложил завтра встретиться. Предложил, в общем-то, безо всякой задней мысли – так, просто пообщаться захотелось. Нет, конечно, Артем собирался предупредить Леху о том, что есть небольшая вероятность активизации того, кто ведром с кирпичами перечеркнул Суворову всю судьбу, но педалировать именно эту тему не собирался. Просто Леха на людном месте крутится – вдруг что-то необычное на глаза попадется. Собственно, Суворову все, что надо по этой теме, и раньше говорилось… Нет, Артем просто хотел посидеть со старым приятелем, потрендеть «за жизнь», может быть, выпить немного сухого вина и поцепляться к симпатичным девушкам…
…Леха с энтузиазмом принял предложение и даже фальшиво замурлыкал в трубку мелодию модной тогда ламбады:
– Отлично, Тема, потанцуем!
Договорились встретиться после семи вечера в новом, только что открывшемся баре на углу Среднего и 17-й. У Лешки к этому времени должна была закончиться смена, а у Артема – тренировка. Если бы Токарев-младший только знал, что в этот день с Суворовым захочет свидеться и тот, кто косвенно стал причиной их размолвки с Тульским, – если бы. Но Артем, конечно, этого знать не мог…
А Леха на следующий день закончил смену пораньше – и «клиент» под вечер какой-то вялый пошел, да и налопатили они с пацанами за трудовой день уже изрядно.
…После окончания игры на рынке всю добычу собрали в большой холмик на прилавке. Чего только в этой куче не было: и золотой перстень с большим, но безвкусным рубином, и золотые, и серебряные, с крестами и без, цепочки, и часы от «Полета» до «семи мелодий», и просто рублевая масса, включая два полтинника аж от 1924 года. Плюс немного долларов и марок триста «чухонки». Несколько необычным трофеем была вроде как платиновая и вроде как старинная табакерка…
Распределял добычу Юра Шатов – с залихватской улыбкой он разделил ребром ладони кучу-малу на две примерно одинаковые части, а потом каждую часть располовинил еще раз. Получились четыре кучки, и их стали разыгрывать через отвернувшегося водящего по старому «морскому» обычаю – кто-то указывал за спиной водящего на кучу и выкрикивал: «Кому?» – а водящий вслепую назначал владельца. И кому достался перстень, кому – мусор, а кому – финские марки, это уж как вышло. В общем, все было по-честному и без обмана – и впрямь, как у волшебника Сулеймана… (В первые лихие годы наперсточники делили навар действительно вот так – и по-братски и по-братански. Примерно так же, наверное, сотни лет назад казаки делили добычу на Дону. Никто не смел считать – кому сколько. Но пройдет совсем немного времени, и денег станет намного больше – вот тогда их и начнут считать. Так уж устроен человек – буханкой хлеба в голодное время ему бывает поделиться легче, чем снедью из набитого холодильника. Пока же дележка происходила так, что Лехе это все очень нравилось…)