Туман.
Шрифт:
– Он стал затворником?
– Что вы, наоборот! Когда отец более-менее пришел в себя, женщины пошли в его жизни чередой. Он менял их так часто, что я не берусь вспомнить их точное количество. При этом ни одна из них не смогла подвигнуть его на второй брак. Папа очень разборчив в связях, его подруги – приличные милые женщины. Любая из них могла бы стать ему хорошей женой, но он и не хочет связывать себя какими-либо обязательствами, поэтому все его отношения длятся не больше пяти-восьми месяцев. Конечно, человек имеет право жить так, как ему нравится, но я вижу, что даже окруженный женским вниманием, папа остается бесконечно одиноким. Он словно ищет такую, как мама, но никак не может найти. Знаете, Эдуард,
Солус слушал меня молча. Когда же я закончила свою речь, он остановился, а потом взял мою руку и, наклонившись, осторожно коснулся озябших пальцев сухими прохладными губами.
– Спасибо вам, София.
– За что? – удивилась я.
Он мягко провел пальцем по моему запястью.
– За теплоту.
Я повернула ладонь и пожала ему руку.
– Элеонора достойна благодарности, Эдуард. Оставьте парку ее имя. Вам все равно это ничего не будет стоить.
Солус улыбнулся и пожал мне руку в ответ.
Глава 3
В Хоску я отправилась после завтрака. Автобус, о котором говорил Эдуард, подошел к остановке ровно в девять часов – минута в минуту. Саму остановку, к слову, пришлось поискать: чтобы эта кривая бетонная конструкция не портила общий вид замка, ее установили в стороне от ворот среди густых придорожных кустов.
Автобус же оказался старой облезлой «гармошкой», которая собирала жителей окрестных сёл и, судя по всему, везла их в Баден на работу. Водитель – невозмутимый человек, явно познавший всю мудрость бытия (или попросту боявшийся растерять по пути детали своей чудо-машины) никуда не спешил, а потому мы медленно ползли по шоссейной дороге, плавно рассекая туман. Мне отчего-то казалось, что со стороны этот славный транспорт похож на большую лупоглазую гусеницу, выползшую на утренний променад.
В Хоске меня высадили ровно через двадцать минут. Руфина Дире, с которой я созвонилась сразу после завтрака, уже ждала на местной автостанции – маленькой и на удивление аккуратной.
– Я поговорила с нашими старожилами, – сказала она, когда я вышла из автобуса. – Они согласны рассказать здешние легенды и даже изъявили желание познакомить вас с некоторыми интересными традициями. Идемте, госпожа Корлок, нас уже ждут.
Мы перешли дорогу и зашагали вперед по узкому тротуару.
– На самом деле, сказителей у нас пруд пруди, – продолжала госпожа Дире. – В Хоске очень развит событийный туризм: здесь то и дело устраивают праздники и народные гуляния, на которые съезжается половина региона. На знаменитую Баденскую ярмарку прибывает меньше гостей, чем на наш Укулаб, Месисс или День зимнего солнцестояния. Почти в каждом здешнем доме можно найти бабушку или старичка, способных рассказать старинную сказку или спеть пару-тройку древних баллад. Я собрала самых говорливых, госпожа Корлок. Не удивлюсь, если эти артистки подготовили для вас целый спектакль.
Предположение госпожи гида оказалось верным. Немного поплутав в тумане, мы подошли к дощатому заборчику небольшого одноэтажного дома. Его калитка была приоткрыта, и мы беспрепятственно ступили в просторный чистый двор, выложенный стершимися от времени булыжниками. Стоило сделать шаг по направлению к крыльцу, как дверь дома отворилась, и нам навстречу вышла его хозяйка – невысокая круглолицая старушка. Выглядела бабушка необычно: на ней был надет нарядный стеганый жилет, накинутый поверх белой рубашки с объемными рукавами, широкая черная юбка чуть выше щиколотки и прямоугольный фартук, сшитый из разноцветных кусочков ткани. На ногах у женщины красовались кожаные ботиночки, обутые поверх вязаных полосатых чулок, а на голове – матерчатая шапочка, украшенная затейливой вышивкой. Судя по всему, пожилая дама вышла встречать нас в традиционном костюме своего региона.
– В нашем округе было принято высматривать гостей у окна, – шепнула мне на ухо Руфина Дире. – Хозяева нарочно ждали, когда те войдут во двор, чтобы встретить их на крыльце. Этим они выказывали им свое глубокое уважение.
Когда мы подошли ближе, старушка дружелюбно улыбнулась и важно произнесла:
– Добро пожаловать, дорогие гостьи. От нашего дома вашему – почтение и поклон.
Она вежливо склонила голову, после чего извлекла откуда-то широкий деревянный ковшик с узким носиком и красно-зеленое полотенце.
– В наших краях, прежде чем войти под чужой кров, человек должен был омыть руки водой, – наставительно сказала старушка. – Это было символом того, что вместе с ней он оставил за порогом обиды и злые мысли. Меня зовут Зарида Мотти, и я рада приветствовать вас в своем доме.
– Меня зовут София Корлок, – с улыбкой ответила я, подставляя ладони, на которые бабушка тут же плеснула немного теплой воды. – И я рада знакомству с вами, госпожа Мотти.
– София – та самая девушка, которая хочет послушать ваши прибаутки, Зарида, – пояснила Руфина.
Старушка снова улыбнулась и пропустила нас в прихожую, а затем в просторную светлую комнату с домоткаными половиками, старой громоздкой мебелью и кучей декоративных цветов. Там обнаружились еще две старушки, одетые в точно такие же костюмы, как и хозяйка дома. Нас представили друг другу, а потом началось представление.
Для начала бабушки угостили меня и Руфину румяными пирожками с картошкой, изготовленными по уникальному местному рецепту. Затем спели три длинные печальные песни о нелегкой женской судьбе, с воодушевлением объяснили значение каждого элемента своих нарядов («Народный костюм, деточка, как удостоверение личности, по нему все узнать можно: откуда человек родом, чем он занимается, есть ли у него супруг и дети. Куда уж до него нынешним джинсам и мини-юбкам! Мы свои костюмы сами пошили – по примеру тех, что от прабабок достались. Теперь на праздники надеваем, когда рассказываем туристам о народной культуре») и даже сплясали задорный танец.
Наблюдая за этим действом, я едва не подпрыгивала от восторга и уже планировала, как во вступлении к своему сборнику дам подробное описание обычаев и традиций баденских крестьян.
Когда с песнями и танцами было покончено, наступило время сказок. Старушки заварили нам по чашке ароматного травяного чая и принялись рассказывать старинные истории. Поначалу это были короткие бытовые зарисовки: о сварливой жене и ее невозмутимом муже, о жадном купце и находчивом охотнике, о богатом крестьянине и его бедном соседе. Затем им на смену пришли сказания, в которых фигурировали таинственные существа – духи леса, дарившие подарки добрым лесорубам, и домовые, помогавшие на кухне рачительным хозяйкам.
Я с любопытством ждала, расскажут ли старушки что-нибудь, похожее на истории нянюшки Матильды. Спустя некоторое время дамы действительно рассказали пару похожих сказок, однако они оказались настолько измененными, что узнать их сюжеты было непросто. Очевидно, с течением времени и повышением у местных жителей уровня образования, потусторонние создания стали больше комическими, нежели мистическими персонажами, и особого ужаса у главных героев уже не вызывали.
– Есть ли у вас сказки про вампиров? – спросила я у женщин, когда подошла к концу очередная история. – Я слышала, в ваших местах о них рассказывают много интересного.