Туманная река
Шрифт:
Услышав четкий, жесткий, качевый бит у всей художественной комиссии вытянулись лица. Тина Соколова конечно уже слышала одну нашу вещь, но она была без полноценной ритм секции. С ударной установкой это было совсем другое звучание. Санька помахал нам из зрительного зала, и вся наша детдомовская малышня стала дружно прихлопывать в ритм песни.
Летящей походкой, ты вышла из мая,— я тоже третьим пристроился к микрофонной стойке и подпевал на бэк-вокале, -
И скрылась из глаз в пелене января…После
— Молодцы! Молодцы! — стала скандировать наша детдомовская группа поддержки.
Далее мы исполнили две мелодичные песни группы «Ласковый май», «Розовый вечер» и «Майский вечер». Девчонки в зрительном зале расчувствовались, и даже наша молодая преподавательница русского языка и литературы, как бы невзначай промокнула глазки своим платочком.
— Ну что народ, — сказал я шепотом, — давай бахнем на прощание «Гитары»!
— Мало мы их репетировали, — засомневался Толик.
— Ничего, — усмехнулся я, — Петро давай «Гитары»!
Ударник из «Коктейль-холла» снова выдал суперский бит. Чувствовалось что паренек репетировал сегодня уже самостоятельно, поэтому я услышал несколько оригинальных переходов. Я подхватил ударные своей ритм гитарой. Вадьке на басах было все равно, что играть, и он забубункял на толстенных контрабасных струнах. И тут вступила Наташка:
Если ты сидишь один, На душе твоей темно, И тоскуешь без друзей, Просто посмотри в окно! Гитары, синие запели, Снег растаял, Больше нет метели!Санька Зёма не выдержал, выскочил в проход и начал отплясывать, как индийский танцор диско. Наша малышня тоже выскочила следом и стала приплясывать. Я же, видя такой дискач, чуть от смеха не выронил медиатор из пальцев.
Гитары, синие запели, Танцы, песни, смех вокруг И прошли метели!— выдала Наташа не хуже чем солистка голландской группы, Маришка Вереш, из начала семидесятых, которые к слову еще не наступили.
Конец выступление нашего ВИА потонул в овациях переполненного зала. Однако, судя по лицам, члены художественного совета были другого мнения о нашем творчестве. После минутного молчания, слово взяла завуч нашей школы Маргарита Сергеевна, — я крайне сомневаюсь, что такая музыка близка нашей молодежи, я против выступления детдомовской группы на завтрашнем концерте.
— Тлетворное влияние запада! — вставил свои пять копеек математик.
— Послушайте, — кинулась нас защищать старшая пионервожатая, — ребята сделали своим руками инструменты, они подают хороший пример, чтобы оторвать ребят от улицы!
— Мне не понятно, — вступила в полемику представитель текстильной фабрики, — во что вы одеты? Что означают ваши костюмы? Почему девочки в брюках? Вы позорите нашу советскую молодежь!
— Это не наша музыка! — неприятным визгливым голосом выдала свое резюме учительница пения.
— А мне песни понравились, — тихо сказала учительница литературы и русского языка Юлия Николаевна, — конечно тексты немного слабые, но в целом хорошие.
— Какую ахинею вы лепите! — не выдержал я, спрыгнул со сцены, и подошел ближе, — вы сами себя послушайте, это не наша музыка?
— Крутов, как ты смеешь так с нами разговаривать! — заверещала завуч первая, пришедшая в себя.
— А как с вами по-другому говорить! — меня разбирала злость, — посмотрите на костюмы, на гитары, это все выстрадано и сделано своими руками! С каких пор честный труд стал олицетворением тлетворного влияния запада?
— Крутов, я сейчас вызову милицию! Если ты не уймешься! — загундосил математик.
— Вот из-за таких как вы СССР и… и… — у меня потемнело в глазах, сбилось дыхание.
Я пытался удержать свое тело в вертикальном положении, но тщетно, ноги подкосились и я упал на пол. В следующее мгновение пред глазами вновь появился туман и бесконечная река.
— Из-за вас развалилась огромная богатая страна, наш СССР! — выкрикнул я в пустоту.
Ответом мне была тишина. Лодка мягко покачивалась на волнах, туман стелился густой пеленой. На меня тут же напала апатия, я обессилено лег на дно лодки. Не было никакого желания, куда бы то ни было грести.
Часть вторая
1
Целых две минуты я безвольно лежал на дне лодки и плыл по течению. Мой взгляд тупо упирался в лохматый и плотный туман. На третьей минуте мне все это надоело, я приподнялся и рассмотрел себя, свое тело и руки. Странно, в прошлый раз в этом тумане, на этой реке, я был в своем первом теле, в теле взрослого мужчины сорока шести лет, Виктора Михайловича Тетерина, а сейчас я просто пятнадцатилетний пацан, Богдан Крутов. И одежда на мне из парусиновой ткани, окрашенной в синий цвет, короче говоря, джинсы. Пожалуй, хватит релаксировать, решил я и нажал на весла. Спустя пять минут активной гребли, лодка, неожиданно для меня, уткнулась носом в берег. Я выронил весла и резко развернулся. Первое, что бросилось в глаза, это кусты смородины, которые облепили весь берег. Естественно, я вылез из лодки, автоматически сорвал несколько угольно черных ягод и закинул их себе в рот. Сладко кислый сок спелых плодов смородины благодатным огнем растёкся по моим внутренностям, и в голове заметно прояснилось. И как бы из неоткуда у меня возникла мысль, что нужно двигаться дальше, сквозь кустарник, потом появится тропка, которая и выведет меня туда куда надо. Что ж, если мысли в голове возникают, значит это кому-нибудь нужно, решил я и потопал.
Тропа действительно вильнула из травы, как гигантская змея и повела меня в противоположном от Стикса направлении. Чем дальше я отдалялся от реки, тем реже становился туман, и наконец, мне удалось разглядеть местность, в которой я оказался. Это была березовая роща. Все белые с черными прожилками деревья как на подбор были толстые и высокие, и они не жались к друг другу плотной стеной, наоборот расстояние между березками было метров семь, восемь. Необычным было еще то, что я не чувствовал дуновения ветра, не видел никакого шевеления листвы деревьев или травы, все было как в музее. Как будто время остановилось. Очень быстро тропа вывела меня на поляну диаметром метров двадцать. В центре ее возвышался самый настоящий каменный трон, который вплотную спинкой упирался в огромный толстый и кривой дуб. На троне восседала девушка. Тонкие классические черты лица, белая мраморная кожа, черные, как смоль волосы, и желтые огненные глаза. Платье на ней было белого цвета, что называется в пол, то есть макси. Она рассматривала меня, как неразумную зверушку, которая случайно вылезла из кустиков на полянку. Ну что, зайчик, заблудился, читалось во взгляде неизвестной красавицы.