Туманная река
Шрифт:
Альбина видела, что её визави не собирается откручивать проволоку дальше сама, одновременно с этим её ой как разбирало любопытство «как» в этом доме — словом как она обозначала интерьер комнат. Пришлось самой откручивать второй виток проволоки. Эля открутила следующий виток. Последний — четвертый снова достался Альбине.
С громким, резанувшим слух скрипом дверь отворилась. И Эля и Альбина одновременно заглянули в переднее помещение. Это была прихожая.
Прихожая производила удручающее впечатление.
— А дом-то саманный, — сказала Эля, она первая переступила порог. На стенах и на
Слово «саманный» Альбина не поняла, но предпочла не переспрашивать, что это слово означает. Не было желания показывать себя невеждой, и перед кем? — перед Элькой!
Крашенный коричневой краской пол не вызывал доверия. В досках очень хорошо просматривались трещины, ещё зияли провалы — кто-то через подполье «прошёл».
Вслед за Элей порог переступила и Альбина. Боясь ходить по таким доскам, она стала перепрыгивать с одной на другую. От такого способа перемещения пол прямо ходуном заходил.
— Не прыгай, — сказала Эля, — обе в подполье окажемся. А мне туда пока не хочется.
Уверенная в том, что Альбина пропустит её слова мимо ушей, Эля поспешила отойти от неё. В прихожей имелось всего три двери: одна входная, вторая вела в кухню и третья в комнату. Девушка предпочла осмотреть сначала кухню.
Кухня была небольшая, но на удивление светлая. Два небольших окна впускали достаточно солнечного света и светло-жёлтая побелка довершала дело. Здесь было бы приятно, но что-то было не так. На Элю давила атмосфера этого дома. Обстановка кухни была скромной, но скудной её не назовёшь: у стены длинная самодельная и покрашенная в белый цвет лавка, на стене над лавкой висела картинка. У одного из окошек, занавешенных короткими ситцевыми, выцветшими занавесками стоял стол с крестообразными ножками. Такие столы назывались «козлами». Вокруг стола табуретки разной высоты и вида и один стул — низкий и продавленный. У одной стены массивная кирпичная печь. Без плиты и дверец топки и поддувала, на месте духовки тоже было пустое место.
— О! — весело воскликнула Эля, — Здесь уже побывали охотники за металлом!
У противоположной стены располагались старинный холодильник, полувековой давности, не менее старинная газовая двухконфорочная печь с малюсенькой духовкой. Треснувшая раковина и большой старинный, резной буфет с целой кучей маленьких дверок и ящичков, с зеркалом и встроенной, выдвижной разделочной доской. Но весь вид портил облупившийся лак.
— Посмотри, какой буфет хороший! — в восхищении сказала Эля, — Отчистить от старого лака и покрыть новым — и будет очень красиво.
Если бы Эле предложили такой буфет — ни за что бы не отказалась. Она подошла к восхитившему её шкафу и открыла одну из дверец. На полке одиноко стояла большая, литровая глиняная кружка и изображением рака.
— Какая красивая кружка! — воскликнула девушка.
— Ну так возьми её себе, — предложила Альбина. Она направилась к застеклённой двери, располагавшейся возле буфета.
— Мне чужого не надо! — с достоинством ответила Эля. «На вшивость что ли проверяет?» — подумала она.
Одновременно с этим Альбина, заглянувшая в помещение,
Белый дешёвый кафель, весь в паутине мелких трещинок, раковина, старая чугунная ванна, унитаз, в углу жестяное ведро.
— Чего? — удивлённо спросила Эля, имея ввиду причину смеха, разобравшего Альбину.
Та прекрасно поняла вопрос, несмотря на недосказанность.
— Толчок рядом с кухней — чего-то не того съел — и сразу на белого друга, чтобы далеко бежать не пришлось!
В ответ Эля фыркнула, но не стала объяснять, что в сельских домах всегда так. Это «удобство» для коммуникаций — и вода и газ помещаются рядом, газ нужен и для кухонной печи и для колонки для нагрева воды. Что касается самого водонагревателя — гораздо легче расположить санузел и кухню рядом и установить одну колонку и для купания и для мытья посуды и т. д., чем покупать два водонагревателя, тянуть в разные стороны трубы для воды, газа и сливные.
А в комнатах было ещё интересней. Выцветший и протёртый до белого основания ковёр устилавший пол в передней комнате не произвёл на девушек никакого впечатления.
— Гля! — воскликнула Альбина, ткнув пальцем в старый-престарый огромный телевизор в деревянном кожухе, накрытый большой белоснежной кружевной салфеткой. Именно салфетка и удивила и восхитила девушку, увлекающуюся всеми видами рукоделия сразу.
— Даааа, — протянула Эля. Сама она думала о другом — смотрела на старый сервант с кирпичами вместо ножек, полный книг. Кричащих корешков не было, но вся библиотека представляла из себя собрание классики. «Здесь жила учительница литературы?» — восхищённо подумала девушка
Напротив телевизора стоял старый, продавленный, выцветший диван, не заинтересовавший девушек ни на йоту, но рядом с диваном был стол, заставивший обеих вновь задохнуться от восторга — стол был покрыт искусно вышитой яркими нитками белоснежной скатертью, а поверх неё — самовар! Огромный, медный, блестящий.
В этой комнате имелась дверь, ведущая в меньшую. Там железная кровать со спинкой художественной ковки, украшенной железными же розами, покрытая ярким вязаным покрывалом, рисунок покрывала изображал оленей и пруд. Напротив кровати платяной шкаф с овальным зеркалом и ковровая дорожка между ними, у окна тумба с ручной швейной машиной и колченогий стул с низкой спинкой.
Приглядевшись к машине, Эля чуть не задохнулась: это был раритет, и не просто старая машина, это была очень хорошая машина и была она в отличном состоянии. Эля знала, что машины этой марки шьют до сих пор. И даже лучше чем совершенно новые, реже ломаются, чем новые. Да какое там реже? — швейки этой марки вообще не ломаются и обладателей таких машин можно считать счастливчиками!
Но ни одна из них и не подумала присвоить понравившееся. Обе девушки — и Альбина и Эля никогда не дружили и обе не доверяли друг другу. Каждая была уверенна, что спутница разнесёт этот эпизод, предварительно сгустив краски. Даже в воровстве обвинит. А обе ценили свою репутацию — вот причина их борьбы с искушением — не доверие и стыд.