Туманная река
Шрифт:
… Когда знакомая подруги, имя которой так и осталось осталось для Эли неизвестным, ушла своей дорогой, Эля спросила подругу, что означает фраза «никто не просил отращивать такие дойки», ведь молочные железы вырастают так, как вырастают и иметь бюст по заказу не получится.
— Я просто так выразилась, — ответила Алёна …
Мысли Эли путались, не успев додумать о одном, она перескакивала на другое, но все мысли вертелись вокруг одной темы: абьюза…
А самым страшным было сексуальное рабство. Слушая исповеди несчастных через СМИ, Эля всегда сочувствовала девушкам, чьи лица на голубом экране или были затемнены
Эля затряслась от ужаса: она такое пережить не сможет! 18 лет ежедневных изнасилований!
А тем временем через мутные стёкла вползла тьма и окутала всю каюту. Здесь тьма не была просто отсутствием света, она казалась осязаемой. В какой-то момент почудилось, что у неё множество лапок, которые жадно хватали девушку. Она то молилась, то плакала. От этой тьмы стало совсем жутко. Намного более жутко, чем этим ненастным днём. Девушка закрыла глаза. Незаметно для себя она забывалась тяжёлым, беспокойным сном. Снились ей кошмары, содержания которых она не помнила по пробуждении. Потом она снова засыпала, снова кошмары и снова пробуждения в ужасе. И снова молитвы и слёзы
Эта ночь была самая долгая и тяжёлая в жизни девушки. И когда тьма отступила под солнечными лучами, несмело проникавшими сквозь иллюминаторы в каюту, она была измучена донельзя.
Когда наступило утро, Эля чувствовала себя обессилевшей. Если снова войдёт этот в шляпе — она будет не в состоянии оказать сопротивление и будет полностью в его власти.
Положив свою сумку на пол, она встала на четвереньки, оторвала ладони от пола и с великим трудом поднялась на ноги, держась рукой за переборку. Ноги не гнулись и Эля прошла взад-вперёд по каюте. Ноги расходились. Ходьба помогла Эле прийти в себя. У неё проснулся аппетит, но о том, чтобы взять что-то со стола не могло быть и речи — так от него разило тухлятиной!
— Ёёёёё, — протянула она, глядя на стол. Стол ломился от еды и от всех этих «вкусняшек» исходил такой амбре, что не возможно было стоять рядом. Эля отошла подальше и постаралась дышать ртом. Но даже запах тухлятины не отбил чувство голода молодого организма.
И тут девушка вспомнила про свои пирожки, оставленные на утро. Оглядевшись вокруг девушка не нашла стул или чего-то подходящего для сидения и устроилась на полу. «Юбка будет грязная», — с досадой подумала Эля и вынула из сумки свёрток. Пирожки были чёрствые, но она была и этому рада.
Они были съедены в мгновенье ока и не утолили аппетит, а только раззадорили его. Эля вздохнула. Это была самая тяжёлая ночь в её жизни. Да и могло ли быть до сна? Не прекращающийся шорох грызунов, топот над головой, перекатывание чего-то тяжёлого снизу и множество других не менее мерзких шумов.
«Господи, — думала Эля, — если ты меня слышишь, а Бог не может не слышать, забери меня отсюда. Верю, Господи в твоё могущество»
Из коридора донеслись приближающиеся шаги. «Опять тащится», — обречённо подумала девушка. Неловко и устало она поднялась на негнущиеся ноги, поправила на талии юбку, провела по ней ладонями для того, чтобы стряхнуть налипший сор и поправила на себе блузку … дешёвую блузку,
«Капитан» вошёл и … вновь удивил: это был тот же самый персонаж — те же самые черты, та же манера держаться и тот же голос. Но в этот раз он был более молодой и полный. Одежда на нём была уже другая — более яркая и большего размера. И ни одной морщины, казалось, что подкожный жир на рыхлом лице с обвисшими как у бульдога щеками выровнял всё. А ещё Эле показалось, что теперь уже бывший «сморчок» со вчерашнего дня ещё немного подрос. Он стал немного выше ростом.
— Ну что? Готова к ласкам? Не забывай: Он тебя здесь не услышит, — весело сказал вошедший.
Эля молчала, ей казалось, что лучше не «цепляться с ним языком». Не отвечать на вопросы, не вступать в пререкания. Да и зачем с ним пререкаться? — всё равно ничего не докажешь! Зачем отвечать на вопросы? Вопросы все риторические и никакие ответы её положения здесь не улучшат.
— Я знал, что ты станешь покладистой, — с явным разочарованием сказал «капитан». Нехотя он стал расстёгивать сюртук.
Эля, как и вчера, юркнула за стол, а «капитан» разразился злорадным смехом. Едва девушка успела моргнуть глазами — большой, тяжёлый стол с толстыми ножками уже летел сторону. Эля в мгновенье ока … или ей так показалось? — влезла на низкую тумбочку, а с неё уже на более высокий шкафчик.
«Капитан» же не спеша подошёл к шкафу и радостно посмотрел снизу вверх в её глаза. И вот она вновь встретилась с ним взглядом. Нет — в прошлый раз не показалось! Не отрываясь, она смотрела в его огненные глаза и не могла даже моргнуть — страх сковал всё её тело, она просто не могла пошевелиться.
— Попалась, голубушка! Уже не вылетишь из клетки.
А в голове прозвучал голос: «Я тебя и после смерти буду мучить».
И Эля поверила: она действительно попалась. Теперь её доля будет горше самой горькой. Она уже обессилена и больше не в состоянии сопротивляться ему. Ей осталось только ждать, пока он не убьёт её точно так же, как и Альбину.
…Эля никогда не могла похвастаться обилием подруг. Но, тем не менее в подруги она всегда выбирала тех девочек, кто был старше её … конечно из тех кто согласен был с ней дружить. И вот теперь перед её лицом промелькнуло и исчезло воспоминание то самое ночное воспоминание, посетившее её этой жуткой ночью — тот разговор о том, что произошло с Европой между Алёной и её подругой. Разговор, в котором они смаковали несчастье, произошедшее с, в тот момент, пока ещё не знакомой ей девушкой по имени Европа. Тот подслушанный ею разговор и злорадное обсуждение чужого несчастья и эта мерзкая фраза: «Её никто не заставлял отращивать такие дойки…»
В жизни Эли никогда не было такого эпизода как абьюз, которого она боялась с того памятного и так поразившего её разговора. Не было в её жизни и соития по обоюдному желанию, и в свои 16 лет она сохраняла невинность. Однако наслушавшись рассказов о том, как это бывает, очень боялась перспективы быть изнасилованной. После Алёны, так легко рассуждавшей на эти темы, Эля дружила с другой девочкой. И этой девочкой … была Европа. Та самая Европа, которую «никто не просил отращивать такие дойки» и которая была «сучкой», на которую «кобель не вскочит пока не захочет». С Европой она познакомилась через пару лет, и хоть, на тот момент, её новая подруга и носила такое редкое имя, о том что это та самая Европа, Эля узнала гораздо позже. И знакомились они не посредством Алёны.