Туманный город
Шрифт:
Как я им завидовала! Каждый день они приходили на занятия к разным учителям, делали упражнения, их познания расширялись. Моё образование было отрывочным – в основном, со мной занимались родители или иногда другие родственники, вместе с ними я проходила все необходимые учебники по верхам.
К тому же, обычно подобное обучение экстренно проводилось весной, после чего мы отправлялись в школу любого подвернувшегося города, чтобы я могла сдать переводной экзамен. Моя форма занятий называлась «домашнее обучение», хотя никакого дома у меня и в помине не было. Аттестация сводилась к формальности. Иногда мне кажется, я бы прошла её даже в том случае, если бы прочитала учебник лишь один раз.
Мне нравилось читать разные книги, узнавать что-то новое. Они были относительно дорогими, а в общественную библиотеку я редко когда могла попасть. То тут, то там я ухватывала книжку и старалась быстрее прочитать её, пока находился часик перерыва между концертами. Дядя Октавиус серьёзно относился к вопросу просвещения и когда мы ставили пьесы или посещали спектакли наших конкурентов, он частенько собирал меня и Ребекку для обсуждения – что за проблемы в них представлены, почему они возникли, к чему могут привести. Таким образом он с детства погружал нас в театральную среду.
Несмотря на скомканное обучение, я надеялась, что не слишком много уступаю своим городским сверстникам. Однако для поступления в колледж этих знаний точно не хватило бы, что являлось одной из моих проблем.
Центр местной власти находился в одноэтажном каменном здании, выкрашенным в коричневый цвет. Поначалу охранник-гвардеец не хотел пускать нас внутрь, и дяде пришлось применить всё своё красноречие, дабы убедить того в безотлагательности нашего дела. Внутри мы очутились в лабиринте коридоров, кабинетов без табличек, снующих туда-сюда посетителей и чиновников с папками, так что найти приёмную получилось непросто.
Градоначальника ещё не было на месте. Узнав, с каким вопросом мы пришли, невзрачный человек лет сорока пяти, оказавшийся секретарём, провёл к его заместителю – господину Фернану. Несмотря на самое начало дня, тот оказался занят, и поэтому нам пришлось полчаса топтаться в томительном ожидании.
Но наконец-то нас пустили в длинный узкий кабинет, основную часть которого занимал дубовый стол в окружении стульев с изогнутыми спинками. В его главе, окружённый стопками бумаг, сидел высокий худощавый шестидесятилетний мужчина. Густые чёрные волосы, зачёсанные назад и собранные в короткий хвостик, острый нос и пронзительный взгляд делали его похожим на сокола. Изящный деловой костюм тёмно-синего цвета сидел на нём столь идеально, что лучше и придумать нельзя. Я даже на какой-то момент опешила, так как не ожидала увидеть чиновника отдалённого городка в такой элегантной одежде.
Впрочем, его настрой по отношению к нам оказался не очень благодушным. Наверное, потому, что мы отвлекли мужчину от каких-то важных дел.
– Бродячие артисты? – он нахмурил лицо, словно к нему пришли попрошайки за милостыней.
Фернан не предложил нам сесть, и мы робко стояли на небольшом расстоянии от него. Я спряталась за спину дяди, так как в таком положении чувствовала себя неуютно.
– Точнее, передвижной театр, милорд, – откашлявшись, поправил дядюшка Октавиус и передал хозяину кабинета бумаги. – Ему уже сорок лет. Мы выступаем во всех крупных городах королевства, и везде публика принимает нас с восторгом. В программе есть танцевальные номера, сценки, арии…
– Какой у вас вокальный репертуар? Что за певцы? – жёстким голосом перебил его Фернан, который, не поднимая глаз, с молниеносной скоростью просматривал наши документы.
Деятельность театров, особенно передвижных, регулировалась столичным департаментом культуры. Ежегодно мы предоставляли туда сведения о составе труппы, маршрутах передвижения, а новые номера предварительно показывали специальному эксперту. Только после этого коллектив мог получить лицензию на выступления.
Дядя явно не ожидал такого напора и замялся. Обычно, даже если мы приезжали первый раз в какой-либо город, нас встречали с гораздо большим радушием. Не говоря уже о том, что после выступлений артисты неизменно оставляли о себе хорошие впечатления. Оглянувшись на меня, Октавиус сказал:
– Вот, к примеру, наша юная солистка – Изабелла Конрой. Подаёт большие надежды.
Фернан приподнял голову и пристально окинул меня холодным взглядом, от которого по всему телу пошли мурашки. На несколько секунд он задумался, затем произнёс с едва заметной ухмылкой:
– Солистка... И что же ты поёшь, Изабелла Конрой?
В горле пересохло, и я едва смогла выдавить:
– Лирические арии. Романсы.
На самом деле, в моём репертуаре присутствовало довольно много вокальных номеров из самых разных жанров, но в данную минуту я забыла обо всём этом. Вот ведь проклятье!
Возникла неловкая пауза. Мне показалось, что мужчина даже как-то с сочувствием посмотрел на меня и чуть ли не вздохнул. Солистка! Двух слов связать не в состоянии! Я крепко сжала за спиной руки в кулаки и начала злиться на саму себя из-за того, что не могу собраться в ответственный момент.
Возможно, чиновник заметил нашу растерянность и решил проявить сочувствие. Он перемахнул бумаги обратно через стол:
– Хорошо, так и быть. Учитывая, что у нас давно не было театральных выступлений, даю вам шанс. Только один концерт – сегодня вечером. Можете занять здание разрушенного театра. Я распоряжусь, чтобы там подключили газовое освещение на это время.
– Выступать в … – дядя Октавиус поразился и боялся повторить услышанные слова, – в разрушенном здании? Но ведь оно не пригодно?
– Да, – согласился Фернан. – Оно отчасти ветхое, так как не использовалось пару лет после маленького землетрясения, от которого пострадало всего лишь несколько домов. Мы всё хотим реконструировать его, но пока не собрались. Уверен, для одного выступления бродячего театра оно вполне сгодится.
– К тому же сегодня! – всплеснул руками дядя. – У нас даже нет целого дня, чтобы расклеить афиши по городу. Люди не узнают о концерте и поэтому не придут…
– Вам что, нужна неделя? – нетерпеливо спросил заместитель мэра. – Постарайтесь успеть, здесь много ума не требуется. А завтрашним утром не забудьте внести половину доходов от билетов в муниципальную казну и сразу покиньте Туманный город. Мои служащие проследят за этим. Остальные инструкции получите у секретаря.
Фернан встал, тем самым давая понять, что разговор закончен. Он производил впечатление занятого человека, у которого совершенно нет времени на лишние сантименты и детали.
У меня была такая странность – я соотносила новых людей, с которыми знакомилась, с растениями: мужчин с деревьями, а женщин с цветами. Потому представители ботанического мира тоже обладали множеством индивидуальных отличий. В случае с Фернаном я даже не задумывалась – конечно, кактус, недружелюбный и колючий.