Туманный рассвет
Шрифт:
"Вот оно", подумала она в самый страшный миг, когда какой-то камень особенно сильно приложил её по левому боку, "столкновение двух носителей и Слезы. И виновата в этом я".
Сердце сжалось, но не из-за чувства вины и не из-за того, что необходимый ордену кристалл будет уничтожен, а потому, что её жутко волновала судьба Холлстера. В отличие от неё, ускоренной регенерацией тканей тела ангел не обладал, и для него это падение могло стать смертельным. Потому она обязана была его спасти. Снова.
— Микель! — крикнула она, выплёвывая изо рта пыль, когда то, что могло рухнуть, уже
Ответа не было, как не слышно было больше визга огромного кота или какого-то движения кроме всё еще местами осыпающейся каменной крошки.
Фиррис стиснула зубы и, протерев глаза, на четвереньках поползла вперёд, шаря побитыми руками перед собой, чтобы самой не свалиться вниз. Пистолет она выпустила из рук еще когда всё начинало рушиться, и найти его среди камней не смогла, да и не особенно думала об этом пока не подползла к краю, где камень встречался с прогнувшимися вниз металлическими креплениями. Женщина попыталась вспомнить что-то похожее, и поняла, что это была стандартная конструкция, которую ставили после обвалов, чтобы можно было продолжать выработку. Естественно, за многие столетия, если не больше, с тех пор, как тут последний раз были люди, всё пришло в негодность и обвалилось, когда зверь с ангелом затеяли активную драку.
Летописица издала расстроенный стон и перегнулась через край, чтобы посмотреть вниз. Вдруг силовой клинок Холлстера еще работал и мог подсказать своим свечением где он? Но внизу была лишь тьма.
— Микель! — снова позвала она, уже громче. — Отвечай, мать твою!
Она злилась. Не могла сказать точно на что, но в груди пекло от этого.
— Микель! Ты рыцарь, варп подери, или кто?! — продолжила она, надеясь, что он таки её услышит и отчитает за такое обращение к Адептус Астартес. — Вставай! Слышишь меня?!
Руки женщины начинали дрожать. Она понимала, что, наверное, лучшим вариантом будет вернуться к Штормовому Орлу и дождаться там Ангелов Ночи, которые прилетят забирать тяжело раненого Волка, и уж они точно помогут найти и спасти Микеля, но как она могла оставить его тут, если сама напросилась за ним? Это мой талисман, что хочу с ним, то и делаю — так же она сказала ему? Жизнь её тоже только её, и ей решать что с ней делать.
Это было чертовски страшно, но она всё равно поднялась на ноги, ощущая боль во всём теле из-за многочисленных ссадин и синяков от падавших камней, а затем глубоко вдохнула, чтобы хоть как-то успокоиться. Ей же ничего не будет, верно? Всё заживёт.
— Хорошо, мелкий шутник, не поднимаешься ты, спускаюсь я, — произнесла она, сама удивившись тому, каким слабым оказался её голос, а затем, не давая себе возможности передумать, шагнула вперёд.
Полёт показался недолгим, так что она даже на мгновение подумала, что и больно не будет, но от жесткого столкновения с неровными камнями внизу сразу же потеряла сознание.
Возможно, это было к лучшему, потому что, когда Фиррис пришла в себя, всё тело ныло, как будто её избили, но, по крайней мере, ей не пришлось терпеть худшее. Судя по тому, как лежала правая нога, при приземлении она её сломала, но, спасибо чертовой Слезе, уже всё было в относительном порядке. Летописица пошарила вокруг себя руками и начала медленно спускаться с горы обломков.
— Микель! — снова позвала она, но ответа не получила.
Пришлось вслепую спуститься до дна и начать искать, когда до её ушей донёсся далёкий, но хорошо знакомый звук. Поезд.
Фиррис сглотнула, представив, что они упали на действующую ветку подземной железной дороги. Если Микель пережил падение с такой высоты и где-то сейчас лежал под обломками, то что будет, если сверху еще и поезд проедется?
— Микель! Лучше тебе найтись! — снова крикнула она, ощущая страх за его жизнь и начиная быстрее двигаться, чтобы найти его.
Характерный перестук приближался, а Фиррис даже не могла понять в какую ей сторону двигаться, чтобы найти упавшего кота с десантником, ведь на момент обрушения она уже их не видела. А затем она внезапно подумала о другом. Здесь не должно было быть действующих веток железной дороги. Единственный подземный путь из Сан-Вальтера в Амброзио лежал гораздо севернее. Либо она чего-то не знает, либо это что-то секретное, что не было доступно ей, как жене Оскара Ватора на момент его правления. Как бы то ни было, она должна была остановить поезд прежде чем тот влетит в гору обломков и похоронит её надежды найти своего рыцаря живым.
XXIII
Матье чертовски нервничал, сидя в облегченном вагоне, который по подземному тоннелю тащил за собой небольшой гелиумный паровоз. Как бы он ни старался успокоиться, возможность ускользала каждый раз, когда он смотрел на своих попутчиков, почти невидимых в скудном свете красных габаритных огней, потому что все они казались ему безумцами. Как кому-то могло прийти в голову выступить против космических десантников, которые буквально за день захватили столицу? Иначе чем безумием это не называлось. Даже тот факт, что у них был хитрый план, нисколько не радовал. Возможно, не радовал потому, что Матье не был в него посвящен.
Контрабандист запрокинул голову, стукнувшись затылком о стену вагона, и задумался над тем, как до этого дошло. Да, он взял не самый лучший заказ у ученого, но, как потом стало ясно, если бы остался в лагере, то ничего бы не изменилось. Всё равно всех забрали оттуда и все его друзья и знакомые с южного побережья теперь были с ним в одном положении. Некоторые даже сидели рядом, но Матье чувствовал, что они изменились. Все они, да и он тоже, потому что иначе как объяснить то, что они сейчас собирались делать? Массовое помешательство не вариант.
От раздумий вновь заболела голова и мужчина потёр виски, сильно нажимая на них и натягивая кожу от глаз, надеясь, что это поможет. По крайней мере в прошлый раз немного полегчало. Такой себе массаж кожи лица, почти как его учила одна из подружек, с которыми он проводил свободное время в Сильве, хотя и делал он его сейчас не с целью омоложения. Мысль об омоложении вообще вдруг вызвала у него смех, практически истерический, потому что вряд ли после того, что они собирались выступить против Ангелов Ночи, он доживёт до старости, и все люди в вагоне повернули головы к нему, вызвав мурашки на коже своей синхронностью.