Туманный рассвет
Шрифт:
— Магистр Сорнери! — заметил его укрывшуюся в тени массивную фигуру Фэдерик и жестом показал братьям, что выходит из боя.
— Могли бы продолжать, — качнул головой глава ордена, улыбаясь тому, что внимательности им было не занимать, и следя за тем, как они один за другим покидали клетку, чтобы поприветствовать командира.
— Да мы уже всё равно заканчивали. Базиль непробиваем, как стена, — хохотнул Фэдерик, смахивая тыльной стороной ладони пот со лба.
Видно было, что он сильно устал, но сохранял бодрость духа и широкую улыбку.
— Ты лучше бы атаковал, а не танцевал, — сурово ответил ему мрачный на вид Базилий, чьи черные спутанные волосы свисали чуть ниже плеча, оставляя щит и булаву прислонёнными к клетке.
Если Гискард, строгий и говоривший лишь по делу, в командном отделении
— Мне нравится ваша тренировка. Думаю, стоит расширить её до схватки пять на пять, чтобы посоревноваться полуотделениями, — высказался Гавин, когда все четверо собрались перед ним в ожидании приказов. — Но пока перейдём к делу. Вы слышали уже, что брата Янтаря едва не убили заложенными в контейнеры минами. Только мы еще не знаем не только того, кто это сделал, но и что до этого было в контейнерах. Возможно остались подсказки, которые нужно найти, потому остатки одного из контейнеров вы отвезёте магосу Вульфу на "Аксиому". Пусть выяснит так же откуда они, если сможет, и даст любую информацию о них, которую получит.
— Он не обидится на такую просьбу? — усмехнулся Фэдерик Дюа, подкручивая правый ус. — Спектральный анализ может провести и брат Кенхеард.
— Брат Кенхеард уже проанализировал, что мог, а магос Вульф будет рад снять с себя потенциальные обвинения в том, что это были его контейнеры, — усмехнулся в ответ Гавин.
Гискард на этих словах сжал губы, представляя реакцию магоса, Базилий пожал плечами, Фэдерик закивал понимающе, а Линдон, как обычно, остался холоден и невозмутим.
— Доклад мне лично, когда полная проверка остатков будет магосом сделана. Брат Дюа за старшего, — закончил магистр и осмотрел боевых братьев перед собой оценивающе. — Вопросы?
— Мы подозреваем, что он может быть к этому причастен? — уточнил Гискард, слегка нахмурив брови.
Насколько Гавин знал, с братом Кенхеардом Гискарда связывала дружба, так что о магосе от первого технодесантника ордена апотекарий должен был быть наслышан достаточно.
— Минимум две улики говорят о том, что это мог быть он, но обе ненадёжные. Мы проверяем варианты, — ответил магистр, после чего еще раз прошелся взглядом по десантникам и, поскольку вопросов у них больше не было, кивнул сам себе. — Облачайтесь в броню, связывайтесь с магосом и берите Мрачнокрыл. Образцы в нём. Свободны.
Братья отдали честь и поспешили на выход из тренировочного зала, а Гавин проводил их взглядом. Конечно, он мог сам связаться с магосом и решить этот вопрос, но молодым нужно было получать и опыт коммуникации с разными ветвями власти Империума, одной из которых являлись адепты Механикус. И, конечно, Вульф будет недоволен, что к нему обращается не лично магистр, а рядовые братья, пусть и из командного отделения, но упёртость магоса в том вопросе, чтобы на равных сотрудничать с орденом, заставляла магистра обдумывать другие варианты. Возможно, стоило обратиться к старым знакомым в Карауле Смерти и через них найти того, с кем договориться будет проще и выгоднее обеим сторонам? Как раз срок службы в Карауле истекал для отправленного туда Ангела Ночи и был повод связаться.
XXVII
Магос Вульф находился в сердце своего флагмана, подключенный многочисленными механодендритами к его системам и связанный с огромным духом машины практически напрямую, чтобы тренировать свой разум и разделять желания с необходимыми функциями. Как мозг был центром человеческого тела, дающего смысл и цель его существованию, так же себя ставил магос, сливаясь с духом "Аксиомы", чтобы определить приоритеты, расставить цели и добавить смыслов бесконечной движущей силе. Это было важно для него лично и для того, что он намеревался сделать в будущем, потому, где мог, он сглаживал возражения духа машины, а где не мог, подавлял его своей волей, чувствуя, как от усилий перегреваются его когитаторные центры и кабели, по которым струятся невероятные по объёмам для рядового адепта инфопотоки. Некоторые из деталей после этого сеанса придётся заменить, но таков путь совершенствования, и к этому Магенрад давно относился исключительно практично.
Запрос с располагавшегося совсем близко по космическим меркам "Непрощенного Слепца" отвлёк частичку сознания магоса от его задачи и за долю мгновения был обработан, за следующий такой же микропериод времени отправив ответ.
"Приходите", гласил он на двоичном коде, который будет преобразован в понятное десантникам слово в процессе передачи.
Это было эффективно во всех отношениях, но глубоко внутри вызвало обеспокоенность магоса, который сразу же после отправки сообщения начал процесс отключения связи с машинным духом. Возможно, тот повлиял на него сильнее, чем он думал, раз отброшена была важная возможность добавить понятных смертным эмоций. Возможность, которую Вульф обычно старался использовать. Кроме того, настораживало, что в этот раз запрос исходил от брата Дюа, выполнявшего роль адъютанта магистра. Глава Ангелов Ночи теперь считал, что с магосом-эксплоратором можно общаться через подчинённых? Вероятнее всего, этому способствовало то, что они ждали инквизитора, воспринимая Магенрада, как должного им, хотя реальность была несколько иной. Как бы то ни было, небольшое волнение магос действительно испытывал, поскольку Инквизиция была организацией весьма широких взглядов и сложно было заставить одного инквизитора отвечать перед другим, когда каждый из них считал себя избранником Омниссии. Или Бога-Императора, как они сами его называли. Потому было маловероятно, что что-то помешает инквизитору, инициировавшему создание ордена Ангелов Ночи, протянуть свои руки во владения Вульфа. К счастью, свои секреты Магенрад умел прятать хорошо и сомневался, что кто-либо, кроме разве что великих архимагосов, сможет их найти. К тому же, поддержка Инквизиции была у него неспроста и договоры, которые он исполнял, имели свои доли и с противоположной стороны.
Магенрад, полностью отключившись от духа-машины "Аксиомы", сосредоточился на своих текущих вопросах и, обрабатывая сжатые пакеты зашифрованных данных, которые частями передавались из Левиафана, в котором был заключен брат Гальярд, направился в свои покои. Это было удивительно, что Ангелы Ночи еще не нашли украденный кристалл, но, с другой стороны, они так же не могли найти и устроителя покушения на своего ставленника на Фрации. При этом указания на то, что брат Янтарь подорвался, пытаясь открыть контейнеры Механикус, явно имели под собой намерения очернить его, Магенрада Вульфа, имя. Возможно, стоило изначально действовать самому, обойдя тот факт, что Фрация теперь законный мир ордена Адептус Астартес, и отправить ловчих на поиски. Тогда бы и результат был более приемлемым. Но столкновение интересов на том этапе было бы неизбежным и отдалило бы решение главного для магоса уравнения возвышения. Определённо даже такой ценный ксеноартефакт этого не стоил. На тот момент.
Магос отправил исходные данные одному из двух своих ближайших помощников, чтобы тот встретил гостей, а затем передал активационный приказ Альфе своей единственной клады ржаволовчих и связал его протоколом подчинения Амакуру, специализированному на поиске информации техноадепту, который служил ему уже многие годы по одному из заключенных договоров. Приказы же самому Амакуру были просты: раскрыть местонахождение Франсуа Лефера и похищенного ксеноартефакта. И если первое еще можно было передать Ангелам Ночи, как нечто случайное, чтобы они сами могли разобраться с ним, то за вторым должны были отправиться ржаволовчие, потому что промахи и задержки были для магоса неприемлемы.