Туманы Авалона
Шрифт:
Авалон, проклятое место! Хоть бы он погрузился на дно морское, как страна Ис из древних сказаний, чтоб и духу его не осталось!
– Но сегодняшний вечер принадлежит Галахаду, – сказал Гвидион. – а я привлек общее внимание к себе. Собираешься ли ты посвятить сегодняшнюю ночь бдению в церкви, кузен?
Галахад кивнул.
– Таков обычай соратников Артура.
– Я был первым, кого посвящали так, – сказал Гарет. – И это – хороший обычай. Наверно, для мирянина это единственная возможность так близко
– Прощать? Да я тебе завидовал, дружище! – с улыбкой отозвался Артур. – Или ты думаешь, будто я не знаю, что Ланселет – куда лучший воин, чем я?
Изуродованное шрамом мрачное лицо Кэя осветилось улыбкой, и он заговорил – впервые с начала обеда.
– Я сказал тогда мальцу, что он – хороший боец и наверняка станет хорошим рыцарем, но хорошим придворным ему не бывать!
– Тем лучше! – искренне откликнулся Артур. – Видит Бог, придворных у меня и без того довольно!
Он подался вперед и обратился с Галахаду:
– Может быть, ты хочешь, чтобы тебя посвятил твой отец? Он оказал эту честь многим моим соратникам…
Юноша склонил голову.
– Сэр, это надлежит решать моему королю. Но мне кажется, что рыцарство исходит от Бога, и неважно, через кого оно даруется. Я… только поймите меня правильно, сэр… я хочу сказать, что да, эта клятва дается вам, но еще в большей мере – Богу…
Артур медленно кивнул.
– Я понимаю, что ты хотел сказать, мальчик мой. Именно так обстоит дело и с королем – он клянется править своим народом, но клятву он дает не людям, а Богу…
– Или, – вмешалась Моргейна, – Богине и именам ее, как символу той земли, которой предстоит править этому королю.
Произнося это, она в упор смотрела на Артура, и король отвел взгляд, а Гвенвифар прикусила губу… Опять Моргейна напоминает, что Артур клялся в верности Авалону, – чтоб ей пусто было! Это все осталось в прошлом, и теперь Артур – христианский король… И над ним нет иной власти, кроме Бога!
– Мы все будем молиться за тебя, Галахад, чтобы ты стал хорошим рыцарем, а в свой час – еще и хорошим королем, – сказала Гвенвифар.
– Итак, – подал голос Гвидион, – принося свои обеты, ты, в некотором смысле, заключаешь Священный Брак с этой землей, как в старину это делал король. Но, возможно, тебе не захочется проходить столь суровое испытание.
Галахад покраснел.
– Мой лорд Артур доказал свое право на трон в сражении, кузен, – но нынче нет возможности испытать меня подобным образом.
– Я могла бы найти возможность, – негромко произнесла Моргейна. – И если ты намереваешься править и Авалоном, а не одними лишь христианскими землями, когда-нибудь тебе придется на это решиться, Галахад.
Юноша сжал губы.
– Возможно, этот час настанет не скоро… Ведь ты, мой лорд, будешь жить еще много-много лет… А тем временем уйдут и старики, доныне преданные языческим обычаям.
– Я так не думаю, – возразил Акколон, заговорив впервые с начала пира. – Священные рощи стоят, и древние обряды вершатся в них, как вершились испокон века. Мы и впредь будем почитать Богиню, ибо не хотим, чтобы она отвернулась от своего народа, лишила нас урожаев и погасила самое солнце, дарующее нам жизнь.
Галахад потрясенно уставился на него.
– Но ведь это христианская страна! Неужто ни один священник не приходил к вам, дабы показать, что нечестивые древние боги, среди коих таится и дьявол, не имеют больше силы?! Епископ Патриций говорил мне, что все священные рощи давно вырублены!
– Не вырублены, – отозвался Акколон, – и не будут, пока жив мой отец или я после него.
Моргейна открыла было рот, но Гвенвифар заметила, как Акколон коснулся ее руки. Моргейна улыбнулась ему и промолчала. Вместо этого заговорил Гвидион.
– И не на Авалоне – пока жива Богиня. Короли приходят и уходят, но Богиня пребудет вовеки.
"Какая жалость, –подумала Гвенвифар, – что этот красивый юноша оказался язычником! Ну что ж, зато Галахад – благородный и благочестивый христианский рыцарь, и из него получится настоящий христианский король!"Но хоть она и попыталась утешиться этой мыслью, ее все же пробрала легкая дрожь.
Артур – словно его достиг отзвук мыслей Гвенвифар – обеспокоенно повернулся к Гвидиону.
– Не за тем ли ты прибыл ко двору, чтобы стать одним из моих соратников, Гвидион? Думаю, мне нет нужды говорить, что я буду рад видеть среди своих рыцарей сына моей сестры.
– Что ж, признаюсь, что именно для этого я его сюда и привезла, – сказала Моргауза. – Но я не знала, что нынешний праздник посвящен Галахаду. Мне не хотелось бы лишать его великолепия момента. А это дело можно решить и попозже.
– Я охотно разделю бдение и обеты со своим кузеном, – искренне заверил ее Галахад.
Гвидион рассмеялся.
– Ты слишком великодушен, кузен, – сказал он, – и мало искушен в искусстве властвовать. Когда провозглашается наследник Верховного короля, никто не должен делить с ним торжественность момента. Если Артур одновременно посвятит в рыцари нас обоих – а при этом я намного старше тебя и куда больше похож на Ланселета… – ну, о моем происхождении и без того ходит предостаточно слухов. Не следует бросать тень на твое посвящение. Да и на мое тоже, – добавил он со смехом.