Туманы Авалона
Шрифт:
– Пусть говорит.
– Именно так, – сказал Кевин. – Владычица, однажды я уже сказал тебе: время Авалона истекло. Назареянин победил, и нам отныне предстоит уходить в туманы, все дальше и дальше, пока мы не превратимся в легенду, в сон. Неужто ты хочешь, чтоб Священные реликвии канули во тьму вместе с тобою? Или ты надеешься сохранить их до наступления нового рассвета, который не придет более? Даже если Авалону суждено погрузиться в забвение, Священные реликвии должны оставаться в мире и служить Божественной силе, какими именами ни нарекали бы ее люди. Мне это кажется правильным и справедливым. И благодаря моему деянию Богиня по крайней мере еще раз явила себя людям во внешнем мире – и это уже не изгладится из памяти
Моргейна опустила голову. Воспоминания о тех мгновениях, когда она, став воплощением Богини, несла священную чашу, когда ее переполнял исступленный восторг, когда весь мир был открыт ей, – эти воспоминания пребудут с нею до конца жизни. И всякий, узревший это видение – что бы он ни сумел разглядеть, – изменился навеки. Но теперь она должна предстать перед Кевином в облике карающей Богини, Старухи Смерти, Свиньи, пожирающей своих поросят, Великой госпожи Ворон, Разрушительницы…
Но все же… Он ведь столь много отдал Богине. Моргейна протянула было руку к Кевину – и застыла, увидев под своей рукой череп. Некогда это видение уже являлось ей. «… он охвачен безумием близкой смерти, он видит собственную кончину, и я ее вижу… Однако, не следует заставлять его страдать, не следует подвергать пыткам. Он сказал правду. Он свершил то, что возложила на него Богиня – и теперь я должна поступить так же…»Прежде, чем заговорить, Моргейна подождала, дабы убедиться, что голос ее не дрогнет. Издалека донесся приглушенный раскат грома.
Наконец Моргейна произнесла:
– Богиня милосердна. Отведите его в дубовую рощу, как было решено, но убейте быстро, одним ударом. Похороните его под великим дубом – и пусть все держатся подальше от этого дерева, отныне и вовеки. Кевин, последний из Посланников Богини, – я проклинаю тебя. Ты забудешь все, что знал, и будешь возрождаться, не ведая ни священства, ни просветления. Все, чего ты добился в прошлых жизнях, будет перечеркнуто, и душа твоя вернется к состоянию рожденного в первый раз. Сто раз ты возродишься, Кевин Арфист, и в каждой жизни будешь искать Богиню, искать и не находить. Таково мое проклятие. Но вот что скажу я тебе напоследок, Кевин, бывший Мерлин: если Богиня пожелает, она сама тебя найдет.
Кевин взглянул ей в глаза. Он улыбнулся, мягко и загадочно, и произнес – почти шепотом:
– Тогда прощай, Владычица Озера. Передай Нимуэ, что я любил ее… или, может, я сам ей об этом скажу.
И вновь донесся отдаленный рокот грома.
Моргейна содрогнулась, а Кевин, не оглядываясь более, захромал прочь. Стражи поддерживали его под руки.
«Почему мне так стыдно? Я ведь проявила милосердие. Я могла отдать его под пытки. Теперь меня тоже назовут предательницей и обвинят в малодушии, и скажут, что изменник должен был долго умирать в дубовой роще, молить о смерти и исходить криком, чтоб даже деревья содрогнулись… Неужто и вправду я лишь по слабости душевной пощадила человека, которого некогда любила? А вдруг Богиня пожелает покарать меня – за то, что я даровала ему легкую смерть? Что ж, даже если мне придется за это умереть той самой смертью, от которой я избавила Кевина, – да будет так».
Вздрогнув, Моргейна поглядела на небо – его быстро затягивали серые тучи. «Кевин страдал всю свою жизнь. Я не смогла бы добавить к этой судьбе ничего, кроме смерти».Небо прорезала вспышка молнии, и Моргейну пробрала дрожь – или причиной тому был холодный ветер, пригнавший с собою грозу? «Так уходит последний из великих Мерлинов – в сопровождении бури, что обрушится сейчас на Авалон».
– Иди, – велела она Ниниане. – Проследи, чтоб мое приказание было исполнено в точности. Пусть его убьют одним ударом и сразу же похоронят.
Ниниана пытливо взглянула на Моргейну. Да что ж это такое?! Неужто всем на свете известно, что некогда они с Кевином были любовниками? Но Ниниана сказала лишь:
– А ты?
– Я пойду к Нимуэ. Ей я нужнее.
Но в комнате, что отвели Нимуэ в Доме дев, ее не оказалось, – да и вообще во всем доме. Моргейна стремглав кинулась под ливнем к стоящему на отшибе домику, где некогда жили Врана и Нимуэ. Но и там Нимуэ не было. Не было ее и в храме, а одна из жриц сообщила Моргейне, что Нимуэ не стала ни есть, ни пить и даже не захотела вымыться. Гроза разыгрывалась все сильнее, и с каждой вспышкой молнии дурные предчувствия Моргейны нарастали. Моргейна созвала всех храмовых служителей, чтоб отправить их на поиски. Но прежде, чем они успели приняться за дело, явилась Ниниана, бледная как мел, и с ней те люди, которых она отправила проследить, чтоб смерть Кевина свершилась в соответствии с повелением Моргейны.
– В чем дело? – ледяным тоном поинтересовалась Моргейна. – Почему мой приговор не исполнен?
– Его убили одним ударом, Владычица Озера, – прошептала Ниниана, – но в тот же самый миг с неба ударила молния и расколола великий дуб надвое. И теперь в священном дубе зияет огромная щель, от макушки и до самых его корней…
Моргейна почувствовала, как что-то стиснуло ей горло. «Что тут странного? Конечно, во время грозы бьют молнии, и молния всегда попадает в самое высокое дерево. Но эта гроза пришла в тот самый час, когда Кевин напророчил конец Авалона…»
Моргейна снова содрогнулась и обхватила себя за плечи, спрятав руки под плащ, чтоб никто не заметил ее дрожи. Как ей истолковать это знамение, – а ведь это, несомненно, было именно знамение, – чтоб его не связали с надвигающейся гибелью Авалона?
– Бог приготовил место для предателя. Похороните его в щели дуба.
Служители безмолвно поклонились и ушли, не обращая внимания на раскаты грома и хлещущий ливень. А охваченная смятением Моргейна вдруг поняла, что позабыла о Нимуэ. И внутренний голос сказал ей: «Слишком поздно…»
Нимуэ нашли лишь в полдень, когда гроза ушла и солнце выглянуло из-за туч, – в озере, среди тростника. Длинные волосы девушки покачивались на воде, словно водоросли, и оглушенная горем Моргейна даже не смогла пожалеть, что Кевин не в одиночестве ушел в тот сумрачный край, что лежит за порогом смерти.
Глава 12
В те унылые, безрадостные дни, последовавшие за смертью Кевина, Моргейне часто приходило в голову, что Богиня избрала ее, дабы ее руками уничтожить братство рыцарей Круглого Стола. Но почему Она пожелала уничтожить и Авалон?
«Я старею. Врана мертва, и Нимуэ, что должна была стать Владычицей после меня, тоже умерла. И Богиня никого больше не наделила пророческим даром. Кевин покоится, погребенный в стволе дуба. Во что же ныне превратился Авалон?»
Моргейне казалось, что мир изменяется, и та его часть, что осталась за туманами, движется все быстрее и быстрее. Уже никто, кроме самой Моргейны и двух старейших жриц, не мог открыть проход сквозь туманы, – да и незачем было. Иногда, отправляясь побродить, Моргейна обнаруживала, что не видит больше ни солнца, ни луны, и понимала, что ненароком пересекла границы волшебной страны. Но лишь изредка ей удавалось заметить среди деревьев кого-нибудь из фэйри, да и то краем глаза, и никогда больше она не видела владычицу.