Шрифт:
Тор был первым роботом, не потерявшим рассудка. Впрочем, лучше бы он последовал примеру своих предшественников.
Труднее всего, конечно, создать достаточно сложную мыслящую машину, и в то же время не слишком сложную. Робот Болдер-4 удовлетворял этому требованию, но не прошло и трех месяцев, как начал вести себя загадочно: отвечал невпопад и почти все время тупо глядел в пространство. Когда он действительно стал опасен для окружающих, Компания решила принять свои меры. Разумеется, невозможно было уничтожить робота,
Роботы действовали, это бесспорно. Но только ограниченное время. Потом у них в мозгу что-то портилось и они выходили из строя. Компания даже не могла использовать их детали. Размягчить затвердевший сплав из пластиков было невозможно и при помощи автогена. И вот двадцать восемь обезумевших роботов покоились в цементных ямах, напоминавших главному инженеру Харнаану о Рэдингской тюрьме.
– И безымянны их могилы!
– торжественно воскликнул Харнаан, растянувшись в своем кабинете на диване и выпуская кольца дыма.
Харнаан был высокий человек с усталыми глазами, вечно нахмуренный. И это не удивительно в эпоху гигантских трестов, всегда готовых перегрызть друг другу горло ради экономического господства. Борьба трестов кое-чем даже напоминала времена феодальных распрей. Если какая-нибудь компания терпела поражение, победительница присоединяла ее к себе и - "горе побежденным!"
Ван Дамм, которого скорее всего можно было назвать инженером аварийной службы, кусал ногти, сидя на краю стола. Он был похож на гнома низенький, темнокожий, с умным морщинистым лицом, таким же бесстрастным, как у робота Тора, который неподвижно стоял у стены.
– Как ты себя чувствуешь?
– спросил Ван Дамм, взглянув на робота. Твой мозг еще не испортился?
– Мозг у меня в полном порядке,- ответил Тор.
– Готов решить любую задачу.
Харнаан повернулся на живот.
– О'кей. Тогда реши вот такую: Лаксингэмская компания увела у нас доктора Сэдлера вместе с его формулой увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа. Этот негодяй держался за нас, потому что здесь ему больше платили. Они надбавили ему, и он перекинулся в Лаксингэм.
Тор кивнул.
– У него был здесь контракт?
– Четырнадцать-Х-семь. Обычный контракт металлургов. Практически нерасторжимый.
– Суд станет на нашу сторону. Но лаксингэмские хирурги, специалисты по пластическим операциям, поторопятся изменить внешность Сэдлера и отпечатки его пальцев. Дело будет тянуться... два года. За это время Лаксингэм выжмет все, что возможно, из его формулы увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа.
Ван Дамм состроил страшную гримасу.
– Реши эту задачу, Тор.
Он бросил беглый взгляд на Харнаана. Оба они знали, что должно сейчас произойти. Они не зря возлагали надежду на Тора.
– Придется применить силу,- сказал Тор.
– Вам нужна формула. Робот не отвечает перед законом - так было до сих пор. Я побываю в Лаксингэме.
Не успел Харнаан неохотно процедить: "О'кей", как Тора уже и след простыл. Главный инженер нахмурился.
– Да, я знаю,- кивнул Ван Дамм.
– Он просто войдет и стащит формулу. А нас опять привлекут к ответственности за то, что мы выпускаем машины, которыми невозможно управлять.
– Разве грубая сила - это лучшее логическое решение?
– Вероятно, самое простое. Тору нет надобности изобретать сложные методы, не противоречащие законам. Ведь это неразрушимый робот. Он просто войдет в Лаксингэм и возьмет формулу. Если суд признает Тора опасным, мы можем похоронить его в цементе и сделать новых роботов. У него ведь нет своего "я", вы же знаете. Для него это не имеет значения.
– Мы ожидали большего,- проворчал Харнаан.
– Мыслящая машина должна придумать многое.
– Тор может придумать многое. Пока что он не потерял рассудка, как другие. Он решал любую задачу, какую бы мы ему ни предлагали, даже эту кривую тенденции развития, которая поставила в тупик всех остальных.
Харнаан кивнул.
– Да. Он предсказал, что выберут Сноумэни... это выручило компанию из беды. Он способен думать, это бесспорно. Держу пари, что нет такой задачи, которую он не смог бы решить. И все-таки Тор недостаточно изобретателен.
– Если представится случай...
– Ван Дамм вдруг отклонился от темы. Ведь у нас монополия на роботов. А это уже кое-что. Пожалуй, пришло время поставить на конвейер новых роботов типа Тора.
– Лучше немного подождем. Посмотрим, потеряет ли Тор рассудок. Пока что он самый сложный из всех, какие у нас были.
Видеотелефон, стоявший на столе, вдруг ожил. Послышались крики и ругань.
– Харнаан! Ах, ты, вшивый негодяй! Бесчестный убийца! Ты...
– Я записываю ваши слова, Блейк!
– крикнул инженер, вставая.
– Не пройдет и часа, как против вас будет возбуждено обвинение в клевете.
– Возбуждай и будь проклят!
– завопил Блейк из Лаксингэмской компании.
– Я сам приду и разобью твою обезьянью челюсть! Клянусь богом, я сожгу тебя и наплюю на твой пепел!
– Теперь он угрожает убить меня,- громко сказал Харнаан Ван Дамму. Счастье, что я записываю все это на пленку.
Багровое лицо Блейка на экране стало размываться. Однако прежде, чем оно окончательно исчезло, на его месте появилось другое - гладко выбритая, вежливая физиономия Йэйла, начальника полицейского участка. Йэйл, видимо, был озабочен.
– Послушайте, мистер Харнаан,- печально произнес он,- так не годится. Давайте рассуждать здраво, идет? В конце концов, я тут блюститель закона...