Тупиковое звено
Шрифт:
4
— Добрый день, Генрих Рейнгольдович. — Войдя в квартиру, Даша сняла куртку, но вместо того, чтобы повесить ее на вешалку, обвязала рукавами вокруг талии.
— Здравствуйте, голубушка. — Не смотря на поздний час, генеалог заспанным не выглядел. Напротив, он был одет словно, готовился к выходу. — Давайте я помогу вам раздеться. Снимайте куртку…
— Спасибо, не надо. Я порвала брюки.
Миллер растерянно посмотрел на гостью снизу вверх.
— Ах какая незадача… Тогда, может быть, вам дать иголку?
— Не стоит.
Старый генеалог приподнял брови, показывая, что удивлен как краткостью ответа, так и его тоном.
— Что так поздно с визитом? Проходите и комнату. — Он покатил свое кресло в гостиную. — Как ваши успехи? Вы уже нашли того счастливца?
— Представьте, мне необыкновенно повезло. — Даша прошла следом и присела на самый краешек жесткого кожаного дивана. Несмотря на злость, которую она испытывала к Миллеру, где-то в глубине души ее терзало смущение — все же ученый был намного старше ее, — Хотя, скорее всего, слово «везение» в нашем случае вряд ли уместно.
— Вы говорите загадками. — Миллер сделал движение, будто намереваясь что-то достать из ящика стола, но в последнюю секунду передумал.
Тем временем Даша, повернув часы на руке так, чтобы была видна минутная стрелка, внимательно следила за хозяином квартиры. Его все возрастающая нервозность, как ни странно, действовала на нее успокаивающе. Она словно получала все новые доказательства своей догадки.
— Скажите, Генрих Рейнгольдович, а почему вы не захотели жениться во второй раз?
— Простите?
— Почему вы не стали узаконивать ваши отношения?
— Мои отношения? С кем? — Миллер даже очки снял. Даша встала, выглянула в коридор, прислушалась. Похоже, что хозяин действительно был в квартире один. Она вернулась в комнату и встав перед Миллером, сурово посмотрела сверху вниз.
— Признайтесь, вы просто не могли снизойти до брака с человеком без родословной, не так ли?
— А? — Руки старого генеалога стали ходить ходуном. Без сомнения, он испугался.
Даша криво усмехнулась.
— Не думайте, Генрих Рейнгольдович, что я не понимаю сути ваших поступков. Прекрасно понимаю, пожалуй, даже где-то сочувствую. Жениться вам не позволяли убеждения, но Марья Сергеевна так много делала для вас. Ее нужно было чем-то удерживать. Чем? Дочь вас, по сути, бросила, денег вы вряд ли сумели много накопить. Даже составление подходящих родословных нуворишам не приносило хорошие барыши. А вы, к тому же, больны, вам требуются немалые средства на лечение. Ситуация, прямо скажем, почти безвыходная.
Миллер нервничал и время от времени поглядывал на телефон.
— И все же вы его нашли, это выход. — Взяв стул, Даша села к столу и сдвинула телефон в сторону — подальше от хозяина. — Занимаясь угасшими родами, вы неожиданно пришли к дерзкой идее: а не попытаться ли реанимировать какой-нибудь из них. Задача, прямо скажем, не из простых, но в случае удачи!.. — Молодая женщина многозначительно покачала головой. — В случае удачи это обещало такие крупные барыши, что ради них стоило рисковать.
Достав из кармана пузырек, Миллер вытряхнул на дрожащую ладонь таблетку.
Даша подождала пока он рассосет ее, убедилась, что генеалог себя не отравил, после чего продолжила:
— К преступлению, скорее всего, вас подтолкнуло письмо вашего приятеля о встрече с Николаем Вельбахом в середине тридцатых годов. Это мне вы сказали, что не поверили, а на самом деле вцепились в дело руками и ногами. Ибо точно знали: никто не может получить титул и деньги, будь он хоть сто раз усыновленным, пока по земле ходит хотя бы один Вельбах мужского пола. Вам лишь надо попытаться отыскать наследника, породниться с ним, и путь к богатству расчищен!
Лицо Миллера стало таким, какое, наверное, не бывает даже у налоговых инспекторов перед страшным судом.
— Что вы такое… городите?! Даша отмахнулась:
— Бросьте! Вы проработали это дело до мелочей еще несколько лет назад. Моего отца вы нашли быстро, но он вам не подошел: во-первых, папа уже был женат, а во-вторых, у него не было сыновей. Со мной же родниться было бессмысленно. Что ж, пришлось приложить большие усилия: выкрасть дело из архива и найти еще одного кандидата, Богдана. — Даша сделала паузу. — Мне все не дает покоя один вопрос: что в его происхождении было не так?
Генеалог молчал. Даша пожала плечами:
— Не хотите говорить — не надо. Я «се равно узнаю. Но в тот момент вы решили, что это даже к лучшему: так вам легче было им управлять. Вы женили Богдана на Оксане и вошли в сговор с другом баронессы Беловым, попросив подсунуть ей фотографию Николая Андреевича, а затем подожгли архив, ликвидировав кое-какие компрометирующие документы. Вы уже потирали руки, предвкушая результаты своих трудов, когда вдруг обнаружилось, что вас постигла такая неудача, о которой даже и предположить было нельзя. — Даша невесело усмехнулась. — Мария Андреевна, узнав, что брат выжил, обратилась за помощью ко мне, а я, в спою очередь, установила, что мой дед, оказывается, был женат еще одним браком — тем самым первым, о котором вы ничего не знали и знать не могли. И в результате этого брака у него осталось столько мальчиков, что вы с вашим горе-наследником очутились последними в очереди. Вот уж воистину: сеющий ветер, да пожнет бурю.
— О люди! — Миллер горестно воздел руки. — Порожденье крокодилов! Что вы несете, несчастная! Вы же принадлежите к роду, славившемуся благородством и честностью. Неужели в ваших жилах голубая кровь окончательно приняла пролетарский цвет?
— Можете не сомневаться. — Несмотря на внешнее безразличие, Даша была уязвлена. — И у тех семерых, чьей благородной кровью вы не побоялись запачкаться, она тоже была красной. Я это точно знаю. Или, может, вы думаете, что у Оксаны она голубая?
— Кто такая, черт возьми, эта Оксана? О ком вы говорите, черт меня побери?!