Туринская плащаница
Шрифт:
Помнил старый барон, к чему привела подобная унизительная зависимость Клемента V, — к делам постыдным и пугающим одновременно. Тамплиеры — рыцари и монахи могущественного ордена, смелые, презирающие смерть участники Крестовых походов, защищавшие жизни паломников, шедших в Святую землю, — под давлением короля Филиппа IV были объявлены Церковью еретиками, повинными в страшнейших грехах и богохульстве. Помнил старый барон, как 18 марта 1314 года взошел на костер последний великий магистр ордена Жак де Моле, взошел и проклял и короля, и папу.
Год 1349-й начинался мрачно. Возможно, станет он последним в жизни Жана-Пьера де Вуази. Успеет ли он поведать миру о том чуде, с которым ему довелось столкнуться?
В первый день наступившего нового года вся семья де Вуази — баронесса Матильда, вдова умершего внука барона, старика Амальрика де Вуази, ее дети и дед Жан-Пьер — вновь собралась у камина в большом зале родового замка.
Благородная вдова начала с того, что собрала семейство по важнейшему случаю — сообщить удивительную новость, уже взволновавшую всю Францию и пол-Европы.
— Вы только представьте, какую великую милость посылает нам Господь Всемогущий! — восторженно проговорила баронесса. — В одной из церквей в Лирее, что в Шампани, неподалеку от Труа, всего-то четыре сотни миль от нас, хранилась драгоценнейшая реликвия всего христианства. — Баронесса всплеснула руками и продолжила, подчеркивая важность каждого слова: — Плащаница, в которую был завернут снятый с креста Спаситель наш Иисус Христос, когда укладывали тело Его в каменную гробницу, из которой через три дня во славе восстал Он. Пелена эта чудом сохранилась до времен наших, долго скрываемая в потаенном месте. И вот некоторое время назад выставили ее на всеобщее обозрение в церкви Лирея.
Все присутствующие с удивлением покачали головами.
— Но самое удивительное то,— продолжала тем временем баронесса, — что на пелене из льна отчетливо виден оттиск тела Господа нашего Иисуса Христа. Все тело Его изранено во время пути к месту казни.
— Значит, эта плащаница схожа с той пеленой, которой святая Вероника утерла лицо Иисуса, покрытое потом и кровью? — спросила старшая дочь баронессы Жанна.
— Да, именно так, — ответствовала баронесса, — только эта плащаница находится не так далеко от нас, а пелена святой Вероники далеко, хранится в Риме и выставляется на всеобщий показ крайне редко. Я надеюсь, что очень скоро мы сами сможем увидеть плащаницу в Лирее.
— Но где же тогда находилась все эти века удивительная пелена? — не скрывая скепсиса, спросил барон Жан-Пьер де Вуази. — И каким образом очутилась она в Лирее? И кто владеет ею?
— Святая плащаница, — объяснила баронесса,— принадлежит графу Жоффруа де Шарни. Откуда она у него, он предпочитает молчать. Или же отвечает, что пелену ему великодушно подарили. Вот только не говорит кто. Известно наверняка лишь одно: не так давно он писал письмо папе Клементу VI, в котором просил дозволения выставить плащаницу с отображением Господа нашего на людское обозрение. Папа тут же отправил из Авиньона в Лирей множество ученых мужей. Те проверили пелену, и вот плащаницу уже являют всем людям лирейским. Так что Лирей ныне сделался крупнейшим местом паломничества. Пилигримы со всех уголков Франции собираются в нем. Жоффруа де Шарни уже приказал чеканить памятные медали. Эти серебряные талеры изображают Иисуса, каким Его можно видеть на плащанице.
— Но отчего ж тогда не разъясняют, где граф держал до того эту плащаницу? — упрямо повторил свой вопрос Жан-Пьер де Вуази.
— Рассказывают, — произнесла баронесса, — что Жоффруа де Шарни получил пелену от францисканцев. А те обрели ее в свою очередь много десятилетий назад у одного из своих орденских братьев, некоего Гюго де Бульо.
— Гюго де Бульо? — прошептал барон Жан-Пьер де Вуази. — Да, я знал его в молодые мои годы... в Святой земле... — И проговорил уже во всеуслышание: — Все верно, сей фрадре Гюго тогда странствовал по всему миру, всюду разыскивая древние реликвии. И многое нашел он, особенно в Святой земле. Неужели же Гюго разыскал истинную плащаницу Иисуса?
— Так ты знал его? Беседовал с ним? — вскинулся Жеро, старший в семействе, пятнадцатилетний мальчик с зелеными глазами и рыжими кудрями.
— Да, беседовал... — задумчиво отозвался барон и смолк. Лицо его несколько омрачилось.
Баронесса продолжила свой рассказ:
— Неудивительно, что святая плащаница была отдана Гюго де Бульо и орденом францисканцев в Аирей. Граф Жоффруа де Шарни всегда покровительствовал ордену святого Франциска. А вот епископ Труа, Генри де Пуатье, отчего-то усомнился в подлинности реликвии.— Баронесса подалась вперед к своим слушателям. — Но на плащанице кровь, старая, древняя даже! И эта кровь бесценна, благодаря ей мы были спасены!
— А когда мы сможем увидеть плащаницу? — закричали дети баронессы.
— Весной, вероятно, ныне слишком холодно, — улыбнулась та.
— Фрадре Гюго де Бульо... — вновь прошептал Жан-Пьер де Вуази. — Неужели же он нашел плащаницу Иисуса? — И решительно произнес: — Я тоже отправляюсь с вами в Лирей...
— Но дедушка! — ахнула баронесса. — Это путешествие может стать погибельным для вас. Я боюсь, что вы не выдержите всех тягот пути!
— Дело решенное, я еду, — по голосу старца было ясно, что никаких возражений он не потерпит. — Я хочу увидеть лицо человека из Назарета — если, конечно, оно и в самом деле принадлежит ему...
В начале марта 1349 года семейство де Вуази отправилось в паломничество в Лирей.
Опираясь на плечо слуги, Жан-Пъер де Вуази вышел во двор замка. На нем был длиннополый темно-зеленый костюм пилигрима и плащ такого же цвета. Через левое плечо старика была перекинута кожаная сумка паломника, как то предписывали обычай и традиции: сума должна быть малой, а содержимое ее скудным, ибо в пути паломникам следует полагаться на милость Бога и возвращаться в родные края просветленными и освобожденными духовно и материально. Сума всегда должна быть открыта, дабы пилигрим мог добровольно жертвовать. В правой руке старый барон держал посох пилигрима — можно было не только защищаться им от волков, змей, одичавших собак и прочих врагов, но и использовать его как третью ногу.