Турист
Шрифт:
— Это ненормально, — я всё-таки не смог сдержаться. — Пройдет время, и всех этих… из твоего дома… будет ждать одно. Одиночество. Сейчас они живут только животными желаниями, а чем будут жить потом? А когда умрут, кто будет их вспоминать?
— Хрен с ними, — отмахнулась Каррера, — а что насчет твоей теории о родительской любви? Я не знаю ни одной семьи, где были бы нормальные родители, не извращенцы, не педофилы, не алкоголики, не наркоманы, не безработные и желательно разнополые. Для родителей точно так же, как и для детей, важнее их собственные задницы, а не жизни их деток!
Какой ужас, подумалось мне. И ведь, наверное, она права. Она не видела счастья там, где жила. Но ведь это не значит, что его нет! Я слушал всё это, как кино, как что-то, что не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к жизни.
— Это неправда, — только и сказал я.
Мы подошли к офису, и Каррера несколько раздраженно открыла дверь.
— Где Тобиас и Стивен? Вконец охренели, работнички! Уже пять минут рабочего дня прошло!
Я молча обошел стол администратора, направляясь к служебной двери. За ней ждали разобранные компьютерные блоки, которым срочно была нужна моя помощь.
Стиви, худой рыжий студент компьютерного колледжа, подошел первым, чем вызвал на себя шквал ругани, предназначавшийся для них обоих, затем спокойный, как слон, пришел Тобиас, смесь белой и азиатской крови. Не прошло, наверное, и часа, как к нам в комнату (мини-офис, как называл это хозяин фирмы, мистер Джонсон) заглянула мисс Каррера.
— Нашла вам помощника, парни, — ещё хмуро, но уже явно вернувшаяся в привычное настроение, заявила администратор. — Завтра приступит к обязанностям, а вы присмотритесь к нему. Если толковый, оставим, нам нужны люди. Олег, — позвала меня Кира. — У нас заказ на дому.
Я немного растерянно поднял голову, продолжая вкручивать сетевую карту в материнку. На дом ходили только Стив и Тобиас, я же плохо знал расположение улиц, и меня всё время держали в запасе.
— Поднимай свою задницу, русский, — видя, что я не реагирую, повторила Кира. — Это через три квартала, не заблудишься!
Терпеть не могу слово «задница», но у американцев это скорее ласкательное. Отложив отвертку в сторону, я без всякого желания направился выполнять служебный долг.
До места, сверяясь с распечатанным адресом и указаниями прохожих, я добрался минут за двадцать. По домофону мне ответил приятный женский голос, и дверь гостеприимно распахнулась перед самым носом.
Первое, что мне понравилось — идеально чистый подъезд. Никакой вони, никакого мусора. Никакого Керни. Стены были декорированы искусственными цветами, перила отполированы до блеска, в полу можно было увидеть своё отражение. Лифта не оказалось — дом был четырехэтажным. Добравшись до третьего, я увидел открытую дверь и понял, что меня уже ждут.
— Добрый день! — на всякий случай поздоровался я, останавливаясь на пороге. Ухоженная квартирка, широкие коридоры, современный интерьер. Тепло и пахнет по-домашнему. — Хозяева дома?
— Хозяева дома, — раздался мягкий женский голос, и из комнаты вышла невысокая темноволосая женщина. — Проходите.
Я молча уставился на неё, как болван, глядя в умные карие глаза, живые и блестящие, которые освещали всё её лицо неземным, духовным светом. На ней было длинное домашнее платье по типу индийского сари, и теплая накидка на плечах. Это была самая красивая женщина, какую мне довелось увидеть здесь, в Чикаго.
— Да, — смято проговорил я, поспешно стаскивая с себя обувь. — Конечно. Где тот монстр, который нуждается в докторе? — как можно веселее спросил я, выпрямляясь.
— В комнате. — Женщина мягко улыбнулась, кивая мне на противоположную дверь. — Дочка сильно расстроилась, когда он сломался. Видите ли, это её единственный выход во внешний мир.
— Сейчас починим, — я бодро прошел в комнату, остановившись сразу за порогом. В кресле-каталке сидела девочка лет двенадцати, которая смерила меня настороженным, напряженным взглядом. С такими же умными глазами, как у мамы, с её проницательным взглядом. И худенькими, бледными ножками, которые были прикрыты теплым пушистым пледом.
— Эти, можешь побыть в столовой, — негромко сказала женщина за моей спиной.
Она не сказала «можешь пойти в столовую». Я поймал на себе взгляд девочки, такой невозможно напряженный, такой неожиданно взрослый, и не выдержал.
— Я Олег, — улыбнулся я ей, — не сможешь повторить, не беда, я привык. Ну, расскажешь мне, что болит у твоего зверя? — и я погладил системный блок, стоящий прямо на столе.
Эти метнула быстрый взгляд в сторону матери и неуверенно улыбнулась мне в ответ, приподняв лишь правый уголок губ.
— Не включается, — ответила она. Голос был нежным, как у матери, и таким трогательным, что у меня перехватило горло. — Ещё со вчера.
— Компьютер устал от тебя, — тихо рассмеялась женщина, наблюдая, как я склоняюсь над системным блоком. Компьютер действительно никак не реагировал на попытки включить его, и если с проводами всё нормально, то здесь вариантов было несколько. Либо материнская плата, либо жесткий диск, либо блок питания. — Ты проводишь за ним всё время, забывая про гимнастику и уроки.
— Но я учусь, — тихо возразила девочка. — Я уже почти создала свой сайт, осталось только разместить его на каком-то домене. Я стану программистом, и смогу зарабатывать деньги.
Я закусил губу, доставая из рюкзака запасной блок питания. На домашние вызовы, как объяснил мне Стив, следовало ходить во всеоружии. А потом продавать это всеоружие по завышенным ценам людям, которые ничего не понимают в комплектующих.
— Учись php или c++, - посоветовал я, отсоединяя блок от проводов. — Их разработчикам платят больше всего.